очищенные с одной стороны, как муляжи на плакате по биологии. Огромные пласты лосося в тесте, огромные тарелки с креветками под майонезом, десятки разновидностей маслин и оливок, сотни сыров, десятки видов колбас, ветчины, копченого и вяленого бекона. Макс подумал, что продуктовый отдел «Хэрродса» есть материализация идеи о коммунистическом изобилии. Но… В благородную вонь элитных сыров вплетаются кисловатые запашки от оливок и фаршированных продуктов, значит, богатые витрины не обновляются каждый день, хотя для приготовленных блюд это обязательное требование… Поистине нет ничего идеального в этом мире!
Анна умело делала покупки, Макс умиротворенно наблюдал за движениями ее стройного тела и не обращал внимания на происходящее вокруг. На первый взгляд ничего особенного здесь и не происходило. Потом бой вывез к машине тележки с покупками, сноровисто перегрузил их в багажник. Телевизор должны привезти к вечеру. До этого времени можно было заехать в хороший ресторан и пообедать. Было довольно тепло, и хотя они ехали против солнца, потерявшие силу лучи уже не слепили глаза.
В Москве сентябрьское солнце светило не ярче, чем в Лондоне. Его слабеющие лучи упирались в здание «Консорциума» — огромный тетраэдр из темного стекла, расположенный почти на берегу Москвы-реки, недалеко от Воробьевых гор.
Созданная на деньги Коммунистической партии в период развала СССР, международная фирма «Консорциум» привлекла под свою крышу бывших ответственных работников ЦК КПСС, разведчиков и контрразведчиков, оставшихся без работы военных. Ее сотрудники располагали разветвленными связями и широкими возможностями в различных сферах деятельности, к тому же все они имели специфический опыт, навыки оперативной работы, хорошие организаторские качества. Может быть, поэтому, может, в силу мощной финансовой основы, а скорей всего благодаря сочетанию этих свойств и качеств «Консорциум» превратился в крупнейшую консультационно-посредническую организацию, имел выходы за рубеж и широкую сеть дочерних предприятий по всей России. Тиходонский «Тихпромбанк» являлся одной из его многочисленных «дочек».
Про размах международного бизнеса «Консорциума» и состав его учредителей в деловых кругах ходили приглушенные легенды. Болтали даже, что были времена, когда «Консорциумом» и государством управляли одни и те же люди. Руководители фирмы, конечно же, этого не подтверждали, но и не опровергали. Однако в доверительных беседах с контрагентами любили подчеркивать, что долги «Консорциуму» возвращают исправней, чем Центробанку. В подтверждение этому приводили реальный факт: Заир признал невозможным выплатить в двадцатом веке тридцатипятимиллионный кредит России, а двадцатимиллионный кредит «Консорциуму» возвратил исправно!
На естественный вопрос: «Почему?» — с улыбкой отвечали: «Да потому, что нам отдать приказ о ядерном ударе гораздо проще, чем официальным властным структурам. И гарантия исполнения будет стопроцентной!»
Наверное, в этом утверждении была известная доля преувеличения, но степени этого преувеличения не знал никто, а потому с фирмой старались не связываться. В своей деятельности «Консорциум» не оглядывался на рамки закона, а потому действовал эффективно. В наши дни угроза арбитражного иска не идет ни в какое сравнение с угрозой получить пулю в голову, поэтому второй метод оказывается гораздо результативней. А специалисты фирмы могли выполнять самую различную работу, в том числе и не совсем традиционную.
Потому отсвечивающий тетраэдр «Консорциума» возвышался над Москвой значительно и непоколебимо. Летом солнце преодолевало солнцезащитную тонировку и пробивалось внутрь, освещая мрачноватые кабинеты и заставляя кондиционеры трудиться на полную мощность. Сейчас тонировка полностью выполняла свое назначение и солнечными зайчиками отражала световые лучи, поэтому в огромном кабинете бывшего ответственного работника ЦК КПСС, а ныне председателя совета учредителей Горемыкина была включена не только люстра, но и многочисленные галогеновые лампочки, укрытые в обшивке потолка.
Обстановка в кабинете была настолько наэлектризованной, что вспыхивающие разряды то и дело вырывались наружу, смешиваясь с отблесками солнечных лучей. Громы и молнии метал сам хозяин кабинета, а мишенями были начальник службы безопасности «Консорциума» Каймаченко и четыре его заместителя.
— Провалы следуют один за другим, и началось это давно, с момента гибели Куракина! Он погиб на посту, его взорвали в микроавтобусе с несколькими сотрудниками, и с тех пор вся работа пошла насмарку!
Петр Георгиевич Горемыкин грохнул по столу своим мясистым, с отечными пальцами кулаком, приведя в мелкие колебательные движения многочисленные предметы, размещенные в его офисном наборе. Скрепки, карандаши, ручки, линейка, миниатюрный степлер — все это зазвенело и задребезжало, и даже этот слабенький звук был слышен в гробовой тишине наступившей паузы.
Глаза каждого из сильных, коротко стриженных и, уверенных в себе мужчин были устремлены в пол, покрытый огромным ковром по давно ушедшей моде шестидесятых-семидесятых годов. Эта деталь безошибочно выдавала в хозяине кабинета человека старой закалки.
— А тот вопиющий случай, когда какой-то идиот прошел все наши посты и публично надавал по физиономиям уважаемым людям!
Горемыкин машинально потрогал на скуле красный рубец в виде буквы Г. Могучие мужчины опустили головы еще ниже.
Перечить Петру Георгиевичу мало кто осмеливался. А точнее, не осмеливался никто, если не считать Куракина, который своим звериным взглядом мог загипнотизировать кого угодно. Сменивший его Атаманов был тоже известен крутым нравом, и то, как поговаривали, входил в кабинет босса едва ли не на полусогнутых. Но и Атаманова уже не было в живых.
Нынешний начальник СБ Владислав Каймаченко скромно притулился у краешка председательского стола и мало чем отличался от своих подчиненных. Профессионалы мельчают во всех сферах, и он явно не дотягивал до уровня Куракина и даже Атаманова. И он не любил возражать хозяину, а ведь сейчас придется отстаивать честь службы.
И хотя в годы армейской молодости Владислав служил в десантно-штурмовом батальоне, а при Атаманове возглавлял группу «острых акций», сейчас он нервничал и незаметно для окружающих теребил пальцами запонку на манжете своей голубоватой рубашки, выбившейся из рукава серо-стального костюма за две тысячи долларов.
— Причем не просто надавал по физиономиям, он хотел убить всех нас, потому что бил отравленным перстнем! — продолжал грохотать Горемыкин. — Хорошо, что в его долбаном перстне закончился яд! Только благодаря этой случайности я сейчас сижу на своем месте, а не благодаря службе безопасности!
Петр Георгиевич повернул массивную лысую голову в сторону Каймаченко, и острый взгляд бесцветных навыкате глаз вонзился в переносицу Владислава.
— А куда смотрят Каймаченко и его люди?!
Время пришло. Когда-то с похожим чувством Владислав выпрыгивал навстречу выстрелам из грохочущего, зависшего над землей вертолета. Сейчас он только оторвался от запонки и машинально пригладил крепкой пятерней короткий ежик волос.
— Петр Георгиевич, эта ситуация произошла давно. — Широкие, лопатообразные ладони Каймаченко легли на столешницу, а пальцы сцепились в замок. Теперь любой из присутствующих мог прекрасно видеть вытатуированную на запястье волчью пасть размером с пятирублевую монету. Такой знак кололи когда-то бойцы ударной бригады ВДВ. Теперь многие охранники «Консорциума» считали хорошим тоном обзавестись такой татуировкой. Может быть, в желании польстить шефу. — В то время службой безопасности «Консорциума» руководил Илья Сергеевич Атаманов. Но и его вины, по большому счету, в произошедшем не было… Фокин был сотрудником ФСБ, у него имелось приглашение, он прошел через рамку, и оружия при нем не оказалось. Кто мог знать, что у него в голове? Или про отравленный перстень!
Приободренные сотрудники распрямились, хотя все понимали, что не события пятилетней давности вызвали такую вспышку гнева у Горемыкина, это только повод. А вот что такого серьезного произошло сегодня, еще предстояло узнать.
— Вы что, адвокат? — нахмурился Горемыкин, высокий лоб избороздили морщины. — Ваша задача не
