шоссе. Улицы были пустынны: ни машин, ни прохожих. Только автомобили передвижных патрулей различных ведомств мигали проблесковыми маячками на магистральных перекрестках.
Микроавтобус силового подразделения промчался мимо темного, потерявшего листву парка с желтыми огнями редких фонарей, мимо известного в городе ночного бара, возле которого стояла кучка навеселившейся молодежи, не подозревавшей об общегородской тревоге, сулящей осложнения их беззаботной ночной жизни. Потом микроавтобус резко выполнил правый поворот, промчался мимо старых домов с облупившимися фасадами, выскочил на широкий, мост и вскоре нырнул в шелестящую ночь Левобережья. Водитель прибавил газу.
«Рафик» подбрасывало на дорожных выбоинах, бойцы подскакивали на сиденьях, прикрывая ладонями автоматные стволы, чтобы не выбить друг другу глаза. Через двадцать минут бешеной гонки микроавтобус промчался мимо фешенебельной базы отдыха «Фрегат», а еще через семь минут ворвался на территорию ресторанно-гостиничного комплекса «Каравелла».
Взвизгнув тормозами, он остановился в центре прямоугольного двора, сила инерции развернула его немного вбок, показав, что тормоза с одной стороны хватают сильнее, чем с другой. На асфальт выпрыгнули пять утянутых в камуфляж кряжистых фигур. Черные зрачки автоматных стволов развернулись в направлении гостиничного домика.
— Лежать! — скомандовал Бурик зычным рокочущим голосом. — Мордой в землю! Бросить оружие!
Это была обычная для подобных ситуаций команда. Но сейчас она, казалось, не имела смысла: две распростертые на асфальте фигуры не подавали признаков жизни.
Бурик подошел ближе, ногой отбросил в сторону валяющийся на земле пистолет, потрогал пульс у Шашкова, потом у Чибиса. И в том и в другом случае результат был отрицательным.
— Готовы! — сказал он. — Оба готовы!
В посеченном осколками домике обозначилось какое-то движение, и Бурик, вновь вскинув автомат, заорал:
— Всем лежать, бросить оружие!
— Свои! — раздался ответный крик из домика. — Майор госбезопасности Фокин!
Нижегородцев узнал фамилию и тут же среагировал:
— Опустить оружие, я их знаю! Фокин вышел наружу.
— Мой товарищ контужен. Ему нужна помощь.
— Кто это? — Вампир показал на убитых.
— Не знаю. Они напали неожиданно.
— А откуда они взялись?
— Тоже не знаю. Наверное, находились где-то поблизости. Мотора машины слышно не было.
После короткого осмотра места происшествия Вампир связался с дежурным по Управлению:
— Нахожусь в «Каравелле». Двое убитых, один контужен. Пришлите подкрепление, надо прочесать окружающую местность. Возможно, сообщники нападавших прячутся где-то здесь.
Опасения Гепарда начинали сбываться.
Общегородская тревога — дело серьезное и достаточно редкое. Это не то же самое, что плановые рейды или спецмероприятия, которые в последние годы проводятся больше для галочки, для формального показателя, как, впрочем, и все остальное во всех сферах — будь это политика, экономика, народное образование или культура. Только в милиции вместо галочек используются «палки». «Рубить палки» — значит давать показатели. Совершено очередное дерзкое убийство или наглый бандитский налет — тут же объявляется план «Перехват». Вроде как в давней советской газетной рубрике: «Меры приняты — недостатки устранены!» В подавляющем большинстве случаев «перехваты» ничего не дают, но видимость деятельности создают и позволяют милицейским начальникам успешно отчитываться о своей работе.
Тревога — дело другое. В ней задействованы различные правоохранительные органы, работающие в едином режиме, как один целостный организм. Причем невзирая ни на погоду, ни на время суток, ни на личные дела. Усиленные пикеты на дорогах, проверки документов, повышение бдительности на постах ГИБДД, подворные обходы участковых уполномоченных. И оперативники трудятся не покладая рук: трясут проверенных информаторов, устраивают облавы в злачных местах, тщательно проверяют всех неблагонадежных лиц: ранее судимых, состоящих на учете, алкоголиков и наркоманов. Милицейские наряды усилены солдатами внутренних войск, а армейские патрули придаются оперативникам ФСБ.
В то время как личный состав под дождем и снегопадом роет землю на обслуживаемой территории, высокопоставленные начальники тоже бдят в своих просторных кабинетах, периодически перезваниваясь и связываясь с Москвой.
Работа такого рода не всегда бросается в глаза рядовому обывателю, а если и бросается, то не всегда правильно оценивается. Ведь никто из устало бредущих домой прохожих не станет обращать внимание на то, что участковому Иванову сегодня не спится и он ходит по участку, беседует с жильцами домов, заглядывает в подвалы и на чердаки. А с ним два солдатика, похожие на пожарных. Что они там ищут — кто знает!
Или изрядно подвыпивший алкаш, много раз отпускаемый с миром, а сегодня отправленный в вытрезвитель, ничего не подумает об общегородской тревоге, просто философски подумает, что такова судьба — раз на раз не приходится.
И Светка Ломовцева, получившая когда-то в молодости кличку Гвоздика за свою круглую розовую попку, а ныне дородная женщина, содержащая один из самых известных в городе массажных салонов, не станет орать на всю округу, что сегодня из-за долбаной тревоги ее заведение полночи шерстили люди в серых костюмах. Для нее это слишком сложно. Существует другое, более понятное и привычное объяснение: кто- то что-то стуканул или просто менты хотят на лапу, вот и ищут, к чему придраться. Другого объяснения Светке и не нужно.
И уж тем более никто, кроме самих участников операции, не знал, зачем в бильярдных города усердно трясут завсегдатаев, пытаясь узнать, где сейчас находится Арсен Гуссейнов и с кем его видели в последние дни. Мало ли зачем его искали менты? Обул кого-то на бабки, вот и перекрылся от всех.
С общегородской тревогой никто происходящие события не связывал. И только жена сержанта патрульно-постовой службы Абрамова в сердцах кричала, что все эти долбаные тревоги и внеурочные дежурства ее уже задолбали вконец и даже сидят у нее в печенке.
Нижегородцев знал, как все это происходит, ибо он не раз принимал участие в общегородских тревогах. Но на его памяти строгость мероприятий постоянно падала. Если раньше, когда город был полностью блокирован, из него действительно было невозможно выбраться, то теперь он не был уверен, что таких лазеек не существует.
Разгильдяйство, необязательность и мздоимство приобрели такие размеры, что даже при особом режиме несения службы способны были проделать брешь в самом строгом заслоне. Вампир даже не был уверен, что вызванное им подкрепление прибудет на левый берег достаточно быстро, чтобы прочесывание оказалось эффективным.
Но он ошибся. Несмотря на всеобщий бардак, во время общегородской тревоги чрезвычайным происшествиям придается особое внимание. А перестрелка с убитыми и ранеными даже в наше неспокойное время все еще считается чрезвычайным происшествием. Всего через полчаса к Южному мосту неслись по ночному городу три милицейские «Волги» и два армейских «уаза». Синими всполохами вспыхивали проблесковые маячки, коротко взревывали сирены. Выскочив на левый берег, колонна набрала скорость. Синие вспышки отражались на шелестящих стенах черных лесополос.
А на песчаном берегу базы «Фрегат» поспешно зажигали костры. Чтобы упростить процедуру, Заурбек вынес из домиков несколько матрацев, облил бензином и поджег. Потом побросал в пламя скатерти, ящики из столов и даже стулья.
Гуссейнову это не нравилось.
— Зачем ты это делаешь? Трудно хворосту собрать? Под навесом шашлычной и дрова есть!
Рохланов презрительно усмехнулся:
— А тебе жалко, что ли? Это что, твое?
— Да при чем: мое, не мое. Я Александра Петровича просил, чтобы он нас сюда пустил. Вроде как под мою ответственность. Неудобно!
