На скосе века

Натянул он Божью тогу,
Божьи выучил слова.
И Земля жила без Бога,
Как при Боге, — день иль два.

Но рвалась концов с концами
Связь… Сгущался в душах мрак.
Управлять из тьмы сердцами
Дьявол мог, а Бог — никак.

Хоть свята Его идея,
Хоть и духом Он богат,
Слишком Он прямолинеен
По природе… Слишком свят.

Но и дьявол, ставши главным,
Не вспарил, а даже сник:
Не умеет править явно, —
Слишком к хитростям привык.

Да и с внешностью непросто,
С ней на троне — как в тюрьме:
Нет в портрете благородства
При нахальстве и уме.

Нет сиянья… Всё другое:
Хвост… Рога… Престранный вид.
Да и духом беспокоен,
Как-то… ёрзая сидит.

Прозревать он понемножку
Стал, как труден Божий быт.
Да… Подставить Богу ножку
Не хитрей, чем Богом быть.

Надоело скоро чёрту
Пропадать в чужой судьбе.
И привыкший всюду портить,
Стал он портить сам себе.

В чине Бога всё возможно,
А у чёрта юный пыл.
Мыслей противоположных
Ряд — он тут же совместил.

Грани стёр любви и блуда,
Напустил на всё туман.
А потом, что нету чуда,
Стал внушать… Что всё обман.

И нагадив сразу многим
(Страсть осилить мочи нет),
Хоть себя назначил Богом,
Объявил, что Бога нет.

«Пусть фантазию умерят!
Что мне бабья трескотня?
Пусть в меня открыто верят —
Не как в Бога — как в меня!»

И — мутить!.. Взорвались страсти,
Мир стонал от страшных дел.
Всё!.. Успех!.. Но нету счастья —