На скосе века

Чему основы знал не он, а Сталин.

…И в этом состоянье очумелом
Мы жили все. И шли к чужим пределам,
И, падая в бесславье с гребня славы,
Смотрели тупо, как горит Варшава,
Как Сталин ждёт, что Гитлер уничтожит
Тех, с кем и он потом не ладить может…
А позже с тем же, в танках, в ночь без света,
Спешили в Прагу, чтоб закрыть газеты.

Так МЫ живём… Летим, как в клубах пыли.
Топча весь мир… За что? Зачем?.. — Забыли!
Но НАС — несёт… И всё НАМ мало!.. Мало!..
И гибнет всё, на чём бы жизнь стояла,
И гибнем МЫ, зверея, как стихия.
И лжём! — чтоб думал мир, что МЫ другие.
И спятил мир, обманут НАШЕЙ ложью,
И, доверяясь НАМ, звереет тоже.

И кажется, что чёрт завёл машину
Внутри Земли… И бросил ключ в пучину.
И крутит НАС. Мелькают, вместе слиты,
И Пешт, и Прага, и пустые плиты,
И я, и Член Военного Совета,
Хоть он следит, чтоб не открылось это.
А что — не знает… Ложь неся как знамя,
Он сам обманут… Может быть, и НАМИ.

Кем были МЫ?.. Не всё ль равно, кем были?
Мы все черты давно переступили,
И — нет конца… Всё лжём, зовём куда-то.
И с каждым днём всё дальше час расплаты,
Но всё страшней… И возвращенья нету.
И верят НАМ… И хуже топи это.
И вырваться нельзя своею силой…
Спаси, Господь!.. Прости нас
????????????????и помилуй!..

Август — сентябрь 1972

Московская поэма

I

«Воронок» развернулся.
Приказали сойти.
Переулок уткнулся
В запасные пути.

Выступают из мрака
Рельсы… Скоро гуртом
Мы по ним к вагонзаку,
Спотыкаясь, пройдём.

С сундучками, мешками —
Всем своим, что с собой.
Будет часто пинками
Подбодрять нас конвой.

Будет бег — не как в детстве:
С грузом тяжко бежать.
И всё время хотеться
Будет — руки разжать.

Тяжесть выпустив, бросить,
Кончить споры с судьбой.
Ни к чему нам тут вовсе
Всё своё, что с собой.