Видать, была любовьюТы всё ж в моей судьбе.Душой, губами, кровьюТянулся я к тебе.И жизнь внезапно ценуИную обрела.И всё твоя изменаПод корень подсекла.Что ж… Пусть… Живу теперь яНеплохо. Ничего.Не верю в счастье. Верю,Что можно без него.И жизнь на сон похожа,И с каждым днем я злей.И ты, наверно, тожеЖивешь не веселей.Безверье и усталостьВ душе, в судьбе, в крови…Приходит рано старостьК живущим без любви.
1962
ЗЕМЛЯЧКАМ
Снова Киев. И девушки нежной, певучей осанки:Все — такие, как вы. Но не встретить на улицах вас,Довоенные девочки, детство мое, — киевлянки!Мои взрослые сверстницы, где вы и как вы сейчас?Я не к вашим ногам припадал молодыми губами,Всё не вам объяснял, что пытался себе объяснить.Я оставил вас в детстве, одних, словно мертвую память, —Обронил, словно можно частицу себя обронить.Мы встречались порой. Говорили. Мне некогда было:Я проделывал путь, пробивая дорогу плечом.Боль эпохи моей подняла меня, сердце пронзила,Отделила от вас, словно были вы здесь ни при чём.Словно это не вы и не горькие ваши романы,Ваши браки, разводы, смятенья и схватки с тоской.Той любви, что хотели, мечтали о ней постоянно, —Той любви вдруг не стало, а вы не умели с другой.Знал я это, но знал не про вас. Я разыгрывал роли.От безвкусицы южной зверел, вам не верил порой…Чушь. Ведь боль остается в любой аффектации — болью.А судьба остается в любом проявленьи — судьбой…Что же делать? Живем. И дела наши вовсе не плохи.Если что и не так — это всё-таки жизнь, а не крест.За гарантию счастья не спросишь с минувшей эпохи.За любовь не получишь с давно отшумевших торжеств.Но не вы эти девушки нежной, певучей осанки,Что спешат,