«Марк Твен».
— Всю жизнь мечтал прокатиться на таком пароходе. Это же самый первый американский пароход, который ходил по Миссисипи! — воскликнул капитан. — А вы никогда не мечтали стать Томом Сойером?
— Ещё как! — сказал я.
Пароходик закричал, прижался бортом к пристани, по сходням с него повалила толпа, а капитан скомандовал: «Вперёд!» и бросился на мостик.
На борт «Твена» торопились старики, юноши, дети. И рядом с нами поднималось всё семейство рыжего Микки. Как будто все почувствовали себя весёлыми Томами Сойерами. Две сотни Сойеров!
Одни спешили на корму, другие на нос. Я приглядывался, где бы занять поудобней место, но капитан показал: наверх!
Капитан везде капитан! Он привык смотреть с мостика.
Весело, как сто лет назад, крикнул гудок, грохнул оркестр, зашлёпали плицы. И я не заметил сам, как стал напевать про весёлый ветер. Мимо нас проплыл плот с надписью: «Бэкки Тэчер». Такой, как соорудил когда-то Сойер в честь своей подружки. Среди кувшинок показалась водяная мельница. И на ней всё было как в те давние времена!
Капитан весело посмотрел на меня и спросил:
— А вы никогда не хотели затеряться в пещере вместе с Бэкки Тэчер?
Я поразился: и как это он всё отгадывает! Конечно, хотел!
Капитан с удовольствием что-то вспомнил и вздохнул:
— И я хотел… Только ту девочку звали не Бэкки и не Тэчер, а всё равно хотел.
И мы оба засмеялись.
Но вот все встали на цыпочки. А Микки стал подпрыгивать. И капитан приподнял его.
За бортом, в джунглях, показались индейские вигвамы. Возле них стояли индейцы, бродили олени, на палках сверкали белые бизоньи черепа. А по гребням гор скакали на мустангах ковбои.
За мысом река раздвоилась, и по её рукаву в глубь острова пробежала шлюпка с пассажирами.
— Сейчас они будут шарахаться от гиппопотамов и крокодилов и в ужасе кричать, — сказал капитан. — Эта река полна диких животных. Но у нас другой путь!
Я хотел сфотографировать реку, но в это время и у нас кто-то громко закричал и все бросились на нос.
В зарослях бушевало пламя.
Неужели в Диснейленде пожар?
Всё трещало. В яркое небо взлетали снопы искр.
Но всё было как положено.
На берегу пылала подожжённая индейцами ферма. Сам фермер лежал на земле, пронзённый индейской стрелой.
— Снимайте же! — крикнул капитан.
Картины менялись одна за другой. Я щёлкал затвором, вертел головой: там в кустах мелькнул всадник без головы, а там притаились воинственные индейцы…
Но скоро я отложил аппарат в сторону. Снимай да снимай! Сам ничего не увидишь.
Джунгли расступились, снова послышался гул падающей воды, и засверкал знакомый водопад.
За ним появилась пристань, ящики с кожами, бочонки с порохом, откуда-то запахло жареной кукурузой. Грохнул оркестр, и мы прижались к причалу.
На нём уже ждала приключений новая толпа Сойеров — и с бородами, и в коротких штанишках.
— Куда бросимся дальше? — Капитан заглянул в билетную книжечку. — Так… «Страна фантазий»… «Страна сказок»… «Страна приключений»…
Неожиданно он спросил:
— А пиратом вы никогда не мечтали стать?
— Ещё бы! — сказал я. — Ну и вопрос!
— Я тоже! — И капитан взмахнул рукой. — Тогда за мной!
Мимо колоссального дерева, на которое по лестнице поднимались цепочки мальчишек за огнивом, мы прошли к маленькому двухэтажному дому. К его дверям тянулась большая очередь.
Я посмотрел на капитана:
— А при чём тут пираты?
— Очередь видите? Зря американцы стоять не станут!
Следом за нами бежал рыжий Микки, за ним торопилось всё рыжее семейство.
Про пиратов Микки понял сразу.
ХРУСТЯЩАЯ ОЧЕРЕДЬ
Попасть в пираты хотели многие.
Впереди нас стоял носатый старик с тоненькой девицей, сам похожий на пирата, и брезгливо отодвигался от стайки шалящих негритят. Высокая красивая мулатка с белым цветком в волосах доедала мороженое… А дальше вся очередь весело хрустела жареной кукурузой. Кукурузой пахло до умопомрачения!
Рядом с нами за пластмассовым лотком два молодых человека жарили и рассыпали её по острым бумажным колпачкам.
Кукурузой хрустели на скамейках, в очереди, в колясках. Не хрустели только мы, носатый пират да ещё трое маленьких мексиканцев в потёртых сомбреро.
Мальчуганы стояли в стороне, пересчитывали монеты и, улыбаясь, всем своим видом показывали, что с удовольствием составили бы компанию всем хрустящим. Но ведь не их вина — немного не хватает! И, простодушно улыбаясь, они подбрасывали на ладонях монетки. Но этого никто не замечал.
Носатый пират демонстративно отворачивался.
А кукурузой пахло всё сильней. Лопнувшей от жара, румяной, диснейлендовской кукурузой!
У меня защекотало в горле, и я посмотрел на капитана. Капитан озорно потянул воздух ноздрями, посмотрел на меня и блеснул зрачками в сторону мексиканцев:
— Ну что, похрустим?
И все мы — и я, и они — весело ответили взглядом: конечно, похрустим!
Капитан бросил на прилавок монету, показал продавцам на трёх маленьких мексиканцев, на меня и ещё на Микки, который быстро пристраивался к очереди.
Мы вкусно захрумкали, а все вокруг улыбнулись. И старый пират, не вытерпев, тоже бросился за кукурузой.
ЛОДКА С ПИРАТАМИ
Мы изнывали от жары. Рубахи намокли — хоть выжимай. Калифорнийское солнце! Я посматривал на дом с сомнением: неужели могут быть какие-нибудь приключения в этом благопристойном месте?
Но едва мы ступили за дверь, день пропал. Нас обступила тьма.
Вверху светились звёзды. Где-то у ног еле слышно плескалась вода. И среди темноты блуждали, словно кого-то искали, зелёные таинственные огоньки. Слышался скрип уключин. Наконец глаза привыкли, и мы различили впереди силуэты пальм и подплывающую к нам шлюпку.
Капитан сел впереди. Сзади на скамейку уселось рыжее семейство. Я пристроился рядом с ними. За мной сели старый пират с девицей, красивая мулатка с цветком в волосах, кто-то ещё, и мы тихо поплыли среди пальм и мангровых зарослей.
Через минуту шлюпка пошла быстрей, ещё быстрей, нырнула в скалистый грот и в смоляной тьме помчалась под уклон по стремительной подземной реке.
