ветер. Волны взбирались на палубу, и брызги, словно солёные пули, барабанили по лицу Солнышкина. Он весь, до ниточки. промок, а сердце его стучало изо всех сил:
«Держись, Перчиков, подмога рядом!»
В час ночи Солнышкин заглянул к боцману. В два он растормошил Борщика. Потом он поднялся в рулевую рубку, чтобы сверху посмотреть в сторону острова.
Но нужно сказать хотя бы несколько слов о разговоре, который состоялся у камбуза, пока артельщик лежал в сундуке в подшкиперской.
— Итак, — сказал доктор Челкашкин, — утром мы подходим к острову. План операции по спасению Перчикова следующий…
Тут все придвинулись к доктору.
— Солнышкин следит за появлением острова даёт знать мне. Боцман готовит шлюпку и с Федькиным направляется к берегу.
— А я? — закричал Солнышкин. Ему показалось, что о нём забыли.
— Разве я кончил говорить? — возмутился Челкашкин. — Борщик держит наготове горячий бульон и чай. Тая готовит чистую постель. Не исключена возможность, что у Перчикова есть какие-либо повреждения или злокачественный насморк. Плавали-Знаем я беру на себя. Помощником оставляю Солнышкина. Ясно?
— Ясно, — ответили ему шёпотом.
— А теперь по местам! И каждому помнить о своём долге.
Так вот, в два часа ночи Солнышкин поднялся в рулевую рубку и натолкнулся на промокшего Плавали-Знаем. Он кашлял и чихал.
— Нечего шататься! — сказал он. — Время спать.
— Плавали — знаем! — весело подмигнул ему Солнышкин.
Неслыханная наглость! Ему отвечали его знаменитыми словами. Петькин, который стоял на руле, втянул голову в плечи, будто его могли стукнуть, но Солнышкину до этого не было никакого дела.
Ровно в четыре часа утра на горизонте, за гребнями зелёных волн, он увидел фиолетовую вершину острова и постучал к Челкашкину.
— Слышу, — раздался из-за двери голос. Из каюты, сверкая лысинкой, появился аккуратно выбритый Челкашкин.
Из рубки доносился отчаянный кашель.
— О, это как раз то, что нам надо! — сказал доктор и заспешил в рубку.
Плавали-Знаем задыхался от кашля. Он схватился обеими руками за живот и согнулся.
— Как? — сказал доктор Челкашкин. — Вы так больны и не легли в изолятор?
— Никаких изоляторов! Кхе-кхе-кхе! — закачался из стороны в сторону Плавали-Знаем. — Я… Эта проклятая погода!
— Но вы заразите всю команду! Примите хотя бы таблетки!
— Та-кха-блетки! Да-а-вайте ваши та-кха-блетки! — яростно кашлял Плавали-Знаем.
Челкашкин достал из правого кармана две белые пилюли. Плавали-Знаем сунул их в рот. Ровно через минуту он, зевнув, сказал:
— Ну, я пошёл спать, — и улёгся прямо на полу.
Когда Челкашкин убедился, что две таблетки снотворного сделали своё дело, он повернулся к Петькину и приказал:
— Курс сто шестьдесят! Маршрут к острову Камбалы.
— Есть к острову Камбалы! — пробормотал Петькин и повернул штурвал.
Через час на пароходе «Даёшь!» все готовились к встрече Перчикова. На плите у Борщика кипел бульон. Тая взбивала подушку, постукивая каблучками, Марина несла в его каюту самые лучшие вилки и ложки, а боцман на палубе готовил к спуску шлюпку. И только из двух кают раздавался непробудный храп, но он совсем не мешал общему хорошему настроению.
Солнышкин теперь не уходил с мостика. Над океаном поднялось солнце, навстречу бежали зелёные волны, и то и дело сверкали рыбёшки. И вдруг за гребнями волн, вдалеке Солнышкин увидел какую-то тушу, над которой с криками летали чайки. Солнышкин схватил бинокль, и его храбрый чубчик стал удивлённо качаться влево и вправо.
— Смотрите на горизонт! — закричал Солнышкин.
Впереди, навстречу пароходу, важно плыл громадный кит, а на его спине приплясывал живой и невредимый Перчиков!
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ПЕРЧИКОВА НА НЕОБИТАЕМОМ ОСТРОВЕ
Конечно, все помнят бурную ночь, когда Перчиков был отправлен в лодке на необитаемый остров. Не успел он сделать несколько взмахов веслом, как шлюпка врезалась в прибрежные камни и мгновенно пошла ко дну. Волна трижды перевернула Перчикова в воздухе и шв ырнула на берег. А следом за ним выплеснула на песок десяток сарделек и пять бутылок «Ласточки».
Всю ночь мокрый Перчиков подпрыгивал и бегал по песку, но никак не мог согреться. Зубы у него отбивали азбуку Морзе. Но вот рассвело, выкатилось солнце, и Перчиков осмотрелся. Сзади него поднимались скалы, под ногами лежал нетронутый песок, а впереди шумел океан. Из-под камня на радиста поглядывал осьминожек.
Перчиков съел сардельку, взялся за бутылку «Ласточки», и тут ему в голову пришла счастливая мысль. Зря, что ли, он прочитал сотни книг? Перчиков вытащил из кармана мокрый блокнот, карандаш и, вырвав лист, написал на нём: «Радист парохода „Даёшь!“ Перчико в ждёт срочной помощи в районе острова Камбалы». Он сунул записку в бутылку, заткнул горлышко деревяшкой и запустил бутылку в океан. «Будем ждать», — решил Перчиков.
Рядом с бутылкой вынырнул странный красноносый дельфин и, схватив её, ушёл под воду.
«Вот так так», — почесал Перчиков затылок и сел писать следующую записку. Но как только он бросил бутылку в воду, она снова оказалась в зубах у красноносого дельфина. В полчаса все пять бутылок оказались у него в пасти.
Перчиков схватился за голову:
— Обжора, из-за него я должен торчать всю жизнь на необитаемом острове!
Он был в отчаянии.
Но тут послышались чьи-то шаги. Из-за скалы появился маленький красноносый мужичок с чёрными усами.
— Привет, Перчиков! — сказал он.
— А ты откуда меня знаешь? — удивился Перчиков.
Мужичок молча протянул Перчикову все пять его записок.
— Твои?
Перчиков был потрясён. Откуда они? Мужичок самодовольно улыбнулся, трижды щёлкнул языком, и из моря вынырнул красный дельфиний нос.
— Мой слуга и напарник, — сказал мужичок.
— То есть как слуга и напарник? — изумился Перчиков.
— А так, — сказал мужичок и поманил Перчикова за собой.
Они прошли по вороху морской травы, обогнули скалу, и Перчиков увидел впереди себя гору пустых бутылок и несколько варёных крабов.
— Видишь? — показал мужичок на бутылки. — Все они лежали на затонувшей барже. Я научил дельфина — он достаёт. Потому и слуга. А пьём вдвоём, потому и напарник.
Тут он опять щёлкнул языком, и у берега вынырнул дельфин с бутылкой вина. Мужичок откупорил её, отхлебнул несколько глотков, закусил крабьей клешнёй, а остальное вылил в глотку дельфина. Носы у обоих
