Я решил вопрос просто, забрав саблю из его рук и вручив назад со словами:
– Возьми и владей с честью, Проухв. По крайней мере, двое из нас обязаны сегодня тебе жизнью. И в пару к сабле вот это… – Наклонившись, поднял два пистолета, что выделялись своей отделкой.
– А от меня лично… – Я достал из повозки мешок со своими личными вещами, извлек из него широкий кожаный пояс с позолоченной пряжкой и всевозможными карманчиками, кольцами, крючками для оружия и с вышивкой золотой и серебряной нитью. Протянул его Прошке. Лицо парня даже засветилось от счастья: как же, общее признание воинских заслуг и отличное, дорогое оружие.
Я вновь похлопал его по плечу:
– Смотри не загордись, Проухв.
Затем обратился к остальным:
– Если найдете оружие лучше собственного, меняйте не задумываясь. Остальное мы продадим, а вырученные деньги поделите между собой.
Я уже уходил, когда мой взгляд упал на кинжал, лежащий на самом краю полотна. Взяв в руки, я внимательно осмотрел его. Кинжал как кинжал, из стали далеко не самого лучшего качества, с зазубринами и ржавчиной возле рукоятки. Что же привлекло мое внимание, недоумевал я.
Камень. В рукоятке кинжала блестел камень – крупный, с ноготь большого пальца величиной. Он был светлым, почти прозрачным, но стоило немного повернуть рукоятку – и камень поменял цвет с голубого на темно-фиолетовый. Осторожно, с помощью даги, я извлек его. Камень не был огранен или отшлифован и имел форму почти идеального шара. Посмотрев сквозь него на свет, я едва смог сдержать эмоции – тысячи крохотных звезд вспыхивали и гасли внутри него, стоило лишь чуть-чуть шевельнуть пальцами.
Я далеко не знаток в геммологии и не мог точно определить, к какому классу минералов он принадлежит. Камень очень красив, и этого достаточно. Можно было только догадываться, насколько он преобразится, побывав в руках хорошего ювелира.
Завернув его в носовой платок и положив в карман, я тут же забыл о нем, потому что из-за поворота показались два всадника – те самые, что убегали от погони вайхов.
Приблизившись к нам, один из них ловко соскочил с лошади. Вернее, соскочила, поскольку оказалась девушкой не старше двадцати лет, весьма и весьма приятной наружности. Я даже глаза расширил от удивления: как можно было ее не заметить? Оправданием служило только то, что ее заслонил от меня второй наездник, худой и бледный юноша.
Я поприветствовал даму полупоклоном. Черноглазая, с длинными волнистыми волосами цвета воронова крыла, высокая, гибкая в движениях – хороша, даже очень хороша. На девушке были брюки, каждая штанина которых представляла собой целую юбку, довольно пышную, и короткая бархатная курточка, вся вышитая сложными узорами. Шляпку, видимо, потеряла во время бегства.
Оценив произведенное впечатление, девушка подошла ко мне и представилась:
– Энолия Крейг, дочь барона Марона Крейга, хозяина здешних мест.
Что-то непохоже, что хозяина, скептически подумал я, а вслух произнес:
– Барон Артуа де Койн, к вашим услугам, леди.
– Барон Анри Коллайн, в восхищении от вашей красоты, леди Энолия, – представился невесть когда подошедший Анри.
Так, Коллайн, ты попал, и попал серьезно. Насколько я мог изучить своего друга, женщины типа Энолии больше всего тревожили его сердце. Завязался оживленный разговор, в котором мы узнали подробности встречи девушки с вайхами и ее бегства. Третьим всадником, погибшим у самой реки, оказался один из ее слуг.
Разговаривал больше Анри, полностью включив свое мужское обаяние. Я в основном поддакивал в нужных местах и глубокомысленно кивал. Голова была занята совершенно другими вещами, не относящимися к предмету разговора.
Наконец Энолия попросила сопроводить ее к замку и пригласила быть ее гостями. Здесь слово взял я, вежливо поблагодарил ее за предложение и конечно же согласился, глядя на изнывающего Анри. Но основной причиной согласия стала необходимость дать людям передышку перед решающим броском к заветному каньону.
На горизонте замаячил Прошка, знаками показывая, что могила Сентора готова и ждут только нас. Кивнув ему, я обратился к Энолии:
– Леди Энолия, мы с удовольствием сопроводим вас к замку и воспользуемся вашим гостеприимством, но сейчас нам необходимо похоронить нашего боевого товарища. Это не займет много времени, вам не придется долго ждать.
Тело Сентора, завернутое в полотно, лежало на краю могилы, мы стояли рядом, грустные и сосредоточенные.
– Друзья, – обратился я к своим людям, – мы отдаем последние воинские почести Сентору, погибшему в бою, как подобает настоящему мужчине. Никто не знает, что ждет нас завтра, но, пока мы живы, он останется в наших сердцах. И пусть земля ему будет пухом.
Я поднял вверх руку с пистолетом и взвел курок, подавая пример остальным. Грохнул недружный залп, и тело Сентора опустили на дно могилы.
– На моей родине так принято провожать в последний путь воинов, погибших на поле брани, – ответил я на молчаливый вопрос Коллайна.
– Красивый обычай, – промолвил Анри. Я кивнул, соглашаясь с ним.
Преодолев реку вброд, мы продолжили путь обычной колонной с той лишь разницей, что место Нектора занял Прошка.
Анри продолжал увиваться вокруг баронессы, засыпая ее комплиментами и рассказывая столичные новости. Энолия благосклонно принимала ухаживания, бросая на него томные взгляды. Изредка она обращалась ко мне, приглашая принять участие в разговоре. Я отвечал односложно, занятый своими мыслями.
Нервно всхрапнул Ворон. Потрепав по холке, я успокоил его и вспомнил слова Коллайна, сказанные накануне:
– Артуа, вы удивительно подходите друг другу – ты и твой конь. Оба не пропустите ни одной симпатичной кобылки. Вот уж воистину жеребец на жеребце! – И улыбнулся, довольный. Потом добавил: – Хотя чего можно ожидать от человека с таким фамильным гербом? – Коллайн заливисто рассмеялся.
Свой герб я, не мудрствуя лукаво, содрал с эмблемы Феррари – коня, поднявшегося на дыбы. Я не обижался на дружеские подколки, мы часто пикировались с ним, упражняясь в остроумии и разгоняя дорожную скуку.
И вовсе мы с Вороном непохожи – знаете, какие комплименты я умею дамам отпускать! Хотя кто его знает, что шепчет Ворон на ухо своим подружкам. Есть у него, кстати, достоинства значительно крупнее моих. А вот танцевать он не умеет и петь, между прочим, тоже. Сам ты, Коллайн, кобель порядочный. Бедная леди Энолия!..
Я приотстал, жестом подзывая к себе Нектора, ехавшего на лошади немного кривовато, что неудивительно, учитывая характер его боевого ранения.
– Нектор, мы потеряли уже двоих, а ведь самая трудная часть пути еще впереди. Нам просто необходимы как минимум два человека, желательно опытных в военном деле. Мы пробудем у Крейга несколько дней, так что не сочти за труд, постарайся найти таких людей и сведи меня с ними для разговора. Мы очень нуждаемся в них.
– Хорошо, господин барон, я попытаюсь. В этих местах должно быть полно людей подобного толка.
Внезапно он протянул руку, указывая пальцем направление. Зоркий глаз опытного егеря первым увидел большой отряд, показавшийся из-за перелеска и двигающийся нам наперерез. Мы остановились, свистом подозвав боевое охранение, напряженно всматриваясь в приближающихся людей. «Что-то много событий для одного дня», – пронеслось у меня в голове.
– Это папа, папа! – обрадованно закричала Энолия и понеслась навстречу всадникам.
