Глава 10
«Дикие»
Замок барона Марона Крейга представлял собой маленькую крепость, стоявшую чуть в стороне от крупного селения Дрогаунд, окруженного в свою очередь невысоким валом и рвом, наполненным водой от протекающей в четверти лиги довольно крупной реки Дроги.
Мы сидели в обеденной зале замка, уже успев привести себя в порядок и утолить первый голод. Барон Крейг, несмотря на свои неполные пятьдесят, стройный моложавый мужчина, провозглашал очередной тост, в котором благодарил нас за спасение дочери от диких варваров. По словам Энолии, мы вырвали ее чуть ли не из рук вайхов. Все мои попытки объяснить действительный ход событий остались втуне.
Жена барона умерла при рождении дочери, единственный сын погиб несколько лет назад при набеге вайхов, так что Энолия из отца веревки вила. Барон был бесконечно благодарен нам за то, что мы оказались в нужном месте в нужное время. Крейг, узнав об очередном набеге кочевников, очень взволновался за судьбу отсутствующей дочери. Забрав с собой практически весь гарнизон крепости, он бросился на ее поиски. Встретив дочь, барон разделил свой отряд на две неравные части: большей отдал распоряжение расправиться с потрепанной бандой, а с малой вместе с нами возвратился в замок.
Мы в очередной раз выпили неплохого, должен заметить, вина – дар местных виноградников. Анри снова рассказывал о разгроме степняков, к слову сказать, практически ничего не приукрашивая и не преувеличивая. Но даже мне, принимавшему в сражении непосредственное участие, победа с его слов казалась очень впечатляющей. Больше сорока вайхов – это не шутка. Как выяснилось, они являлись частью большого отряда, отправившегося в набег, и наше счастье, что мы повстречались именно с ними, а не с основными силами.
В Дрогаунде именно на такой случай квартировал кавалерийский эскадрон, который находился в подчинении барона, и на ужине присутствовало несколько офицеров из этого отряда, также высоко оценивших нашу победу. Наконец Анри добрался в своем рассказе до гитары, искалеченной вражеским копьем, и Прошки, собравшегося ехать за новым инструментом в Дрогаунд. Все посмеялись, затем дочь Крейга, Энолия, поинтересовалась у Анри.
– Барон, вы играете на гитаре?
– Я нет, но вот мой друг Артуа де Койн делает это превосходно. Его песни несколько необычные, но очень затрагивают душу. Одну из них вы могли слышать по дороге сюда, до того как мы встретили вашего отца, – ответил Коллайн.
Действительно, парни, слегка захмелевшие после короткой тризны по Сентору, затянули полюбившуюся им песню «А не спеши ты нас хоронить…». Запевалой стал Шлон, у которого обнаружился приятный баритон. Остальные подпевали в силу своих певческих талантов.
Энолия обратилась ко мне:
– Артуа, вы споете нам?
Спеть? Отчего же нет? Был у меня в прежнем мире знакомый, любитель спеть под гитару, что получалось у него, надо признать, достаточно хорошо.
– Вдохновения нет, – время от времени провозглашал он, и ему пододвигали стакан, на треть наполненный водкой. Через некоторое время все повторялось.
У меня проблем с вдохновением нет: вышел из боя без единой царапины, сижу в отличной компании, пью хорошее вино, красивая девушка обращается с просьбой…
Принесли гитару, я настроил ее, взял несколько аккордов. Времени в пути достаточно – чтобы убить дорожную скуку и немного развеяться, я переводил тексты знакомых песен на имперский язык, иногда немного изменяя их, приспосабливая к здешним реалиям, да простят меня авторы.
Первой я исполнил песню, ставшую чем-то вроде гимна нашего отряда, – ту самую, что Энолия слышала по дороге. Затем несколько любимых романсов и, специально для находящихся здесь военных, лирическую песню об офицерской чести, мужестве и верности долгу. Один рубака, уже в возрасте, с седыми висячими усами, даже смахнул с глаз слезу, стукнул кулаком по столу и одним махом опрокинул кубок вина, стоящий перед ним. Специально для Энолии спел песенку о несчастной любви, после которой красивые глаза девушки увлажнились. Вполне довольный своим выступлением, отложил инструмент, решительно встал и извинился перед присутствующими:
– Господа, благодарю вас за прекрасно проведенный вечер, но, к сожалению, вынужден откланяться. Устал, знаете ли, – денек выдался беспокойный.
Я прошел в отведенную мне комнату. Посидел немного у раскрытого окна, вдыхая свежий вечерний воздух, принесенный с тех самых гор, куда лежал наш путь. Затем разделся и с наслаждением вытянулся под одеялом.
Не успел я смежить веки, как дверь тихонечко заскрипела и в комнату кто-то вошел. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, кто именно. Услышав легкие шаги, приближающиеся к моей постели, я сказал:
– Леди Энолия, не нужно делать глупостей. – Шаги стихли, и я добавил: – Прошу вас, отвернитесь, мне нужно накинуть одежду.
Я встал, быстро влез в штаны и рубаху, сунул ноги в войлочные туфли, любезно предоставленные гостеприимным хозяином, и подошел к девушке. Энолия стояла посреди комнаты и смотрела на меня. Одета она была в подобие домашнего шелкового халата, придерживая скрещенными руками его края.
Сейчас она разведет руки, халат скользнет к ее ногам – и предо мной предстанет стройная обнаженная девичья фигурка, живо представил я и на всякий случай отступил на шаг назад.
– Артуа…
– Не надо ничего говорить, леди Энолия, – перебил я ее. – Вам бы следовало обратить внимание на Анри Коллайна. Поверьте мне на слово, я неплохо знаю этого человека и вижу, как он смотрит на вас. Он еще ни разу не смотрел так ни на одну женщину. Вы вполне можете найти спутника на всю жизнь, а я уж точно не потеряю друга.
– И что вы предлагаете – прямиком отправиться в его спальню? – с сарказмом произнесла девушка. Можно подумать, в мою она шла окольными путями, подумал я. Вслух же сказал:
– Вы сами решите, что вам делать, а я очень хочу спать.
– Артуа, ну хотя бы поцелуйте меня.
– Нет, Энолия, я не железный и боюсь натворить глупостей, о которых потом буду жалеть всю жизнь. – На всякий случай я отступил еще на два шага.
Энолия резко повернулась и быстро вышла из комнаты. Сон как рукой сняло. Я постоял у окна, присел на кровать. Энолия очень красивая девушка. Но я видел, как смотрит на нее Коллайн. Вы замечали, какой глупый взгляд у влюбленных, когда они смотрят на предмет обожания? А я замечал. Но, черт возьми, она только что была здесь, такая желанная и доступная. Угораздило же Анри влюбиться в эту девушку! Я никогда не перейду дорогу этому человеку, он слишком мне дорог. А как бы я сам поступил на его месте, узнав о случившемся?
Вот в таких раздумьях я и провел большую часть ночи, забывшись только к утру.
День прошел в заботах, посвященных подготовке к завершающему рывку нашей экспедиции. За обедом Энолия старательно делала вид, что меня вообще не существует на свете, отдавая все внимание Коллайну, что меня только радовало. Ближе к вечеру мы с Анри пофехтовали с полчасика, чтобы не терять навык, выбрав уединенное местечко во внутреннем дворике замка. Уединения не получилось: едва мы закончили, слегка уставшие и довольные, в одном из окон появилась леди Энолия.
– Браво, браво, господа, – воскликнула она, хлопая в ладоши.
Коллайн галантно раскланялся, послав напоследок воздушный поцелуй. Кажется, дело идет на лад, подумал я. Увы, все было как раз наоборот, в чем я смог вскоре убедиться. Энолия поймала меня, когда я шел к своей комнате, внезапно появившись из полумрака коридора.
– Артуа, я… – начала она, но я снова перебил ее:
– Леди Энолия, мы вчера обо всем договорились. Нет смысла еще раз обсуждать эту тему.
Энолия не успокаивалась, пытаясь что-то сказать. Погоди же, сейчас я тебе устрою! И уж если это не поможет…
– Хорошо, киска, приходи сегодня и… – Последние несколько слов я шепнул ей уже на ушко. Девушка
