В отдел Промышленной коллегии такие люди сами приходят, и искать их не нужно. Герцог сможет мне помочь, если захочет. После недолгого раздумья Вандерер обещал похлопотать, но попросил неделю времени. Да мне и не к спеху, время терпит.
На следующий вечер, уже после заката, мы подъезжали к Стенборо. Завтра наступал день, назначенный для сбора всех моих бойцов. Все, отпуск закончился, пора за работу.
Ужинали при свечах, за окном стояла темень. Капсом отсутствовал, в ответ на мой вопрос управляющий сообщил, что химик частенько ночует в лаборатории – благо этот вариант мы предусмотрели, и позаботились о такой возможности.
Утром, когда я зашел в башню, Капсом сидел за столом, уткнувшись в старую книгу, доставшуюся ему по наследству от прежних хозяев, одновременно что-то помешивая в стеклянном сосуде свободной рукой. Увидев меня, Капсом вскочил, и мне даже показалось, что обрадовался. Мелочь, но приятно. Мы вместе позавтракали тем, что я захватил с собой.
Беда с этими учеными – натуры увлекающиеся и зачастую смотрят на пищу как на досадную помеху, что отрывает от дел. Поговорив о том о сем, я как бы невзначай спросил, что там с зеркалами. Капсом махнул рукой в сторону стола в одном из углов башни. И действительно, на столешнице лежало несколько пронумерованных кусков стекла, покрытых черной краской. Взяв в руки один из них, я перевернул его и ахнул: на меня смотрела до боли знакомая физиономия с открытым ртом. Перевернул следующий кусок – то же самое. Все они оказались зеркалами. Качество у них немного различалось, но большинство зеркал были просто великолепны. Капсом смотрел на меня, чрезвычайно довольный произведенным эффектом.
Я подскочил к нему, поднял на руки и закружил по комнате, благо его габариты это позволяли. Еще немного – и я бы расцеловал его небритую физиономию, но сдержался.
– Господи, Нерк, как вам это удалось за столь короткий срок? – Честно говоря, мне самому до этой минуты не очень верилось, что нам удастся получить амальгаму, – не верилось, и все. Слишком уж все просто: одно мешаешь с другим, возможно, что-то добавляешь… А как же многовековая монополия той же Индории? Ведь за это время не один десяток исследователей безрезультатно пытался получить этот самый состав.
Капсом махнул рукой:
– Все до банального просто. Достаточно…
Я замахал на него руками: молчите, ради бога, мало ли что… Химик понятливо кивнул и протянул мне исписанный лист бумаги:
– Здесь все подробно расписано, по фазам. Я…
На этот раз его заставило замолчать появление Коллайна. Мне срочно пришлось принять равнодушный вид, хотя внутри все ликовало.
– И как наши успехи? – поинтересовался он. В ответ я протянул ему одно из зеркал.
Анри внимательно рассмотрел в нем свое отражение и сказал:
– Мне сразу стало все понятно по ликующему выражению твоего лица. – И, глядя на мою вытянувшуюся физиономию, рассмеялся: – Нет-нет, дорогой Артуа, никто другой ни за что бы ничего не понял, мне же этот талант по наследству достался. Кстати, ты не мог бы дать мне одно из этих зеркал в счет будущего жалованья? А то бриться неудобно…
– Бери хоть половину из них, причем о деньгах и думать забудь, – милостиво разрешил я. Затем обратился к Капсому: – Все, работы на сегодня окончены. Сейчас идем в замок, будем праздновать. Ведь это не просто зеркала – это наше будущее.
В разговорах мы неплохо провели время до самого обеда, употребив не одну бутылку вина.
Узнав о моем приезде, из Малых Лук примчался доктор Фройн Цаннер и составил нам компанию.
После весьма неплохого обеда я устроил себе адмиральский час, считая, что вполне заслуженно. Но полноценного отдыха все же не получилось: именно в это время Камилла зашла в спальню поменять салфетки на столе. Она так мило засмущалась, что застала меня в постели… Словом, поспать не удалось…
К ужину собрались все. Приехали «дикие», Амин с Пелаем прибыли буквально вслед за ними. Мы опять собрались всей нашей славной компанией за одним столом в обеденной зале. Серьезные разговоры отложили на завтра, поскольку за ужином решили устроить дегустацию бренди – а чего откладывать, трех лет выдержки ждать долго. По моему сигналу в залу внесли небольшой, литров на пятьдесят, бочонок и разбондарили его под восторженные возгласы моих парней. Но я сразу предупредил: убеждаться в том, что у бочонка есть дно, сегодня не будем. А вот выпить за здравие друзей, за погибель наших врагов и за некоторые другие хорошие вещи мы просто обязаны, и все тут.
Налив себе в бокал на три пальца, я осторожно понюхал жидкость. Пахнет отлично. А как на вкус? Отпив небольшой глоток и покатав его языком по рту, почувствовал и виноград, и легкий привкус дуба, и еще что-то неуловимое, но очень приятное. М-да, мы с Капсомом здесь потрудились на славу.
Парни внимательно следили за моими действиями, видимо гадая, где надо делать выдох, где пить залпом и после этого морщить лицо? Нет, ребята, тут нечто другое, и вы сейчас сами это оцените.
Бренди понравилось всем без исключения. Никто слишком не усердствовал, но сам факт, что бренди целый бочонок и его можно использовать в любой момент, грел душу каждому.
Мы славно посидели до позднего вечера, веселясь от души. Нам было что вспомнить, а вспоминалось почему-то только веселое и забавное. Замок иногда вздрагивал от взрывов хохота. Была и гитара, и исполнение хором песни, ставшей нашим гимном.
Немного поговорили и о предстоящих делах. «Дикие» нашли трех очень неплохих воинов, которые должны прибыть в Стенборо завтра к вечеру, чтобы я мог на них посмотреть и переговорить с ними на случай возможного найма.
– А что с ними разговаривать? Конечно, беру! – Я решительно рубанул воздух ребром ладони.
– Но вы их даже в лицо не видели… – недоуменно протянул Кот.
– Господа, – обратился я к «диким», – за то время, что мы вместе, мы неплохо успели изучить друг друга. Я уважаю ваше мнение, и мне достаточно того, что вы их рекомендуете. Нам нужны воины, которым мы могли бы доверить свои спины, и вы отлично это понимаете. Если вы доверяете им, то доверяю и я, а если нет – то и разговор не нужен. Что вы об этом думаете?
Ни секунды не колеблясь, Ворон кивнул: да, доверю.
– Ну вот видите, как все просто. Представите их мне – этого будет достаточно. И хватит говорить о делах, с завтрашнего дня мы только этим и будем заниматься.
Повар, заранее предупрежденный о нашей встрече, приготовил столько всего разного, вкусного и красивого, что в душе я был даже горд таким столом. И ели мы с серебра, как было когда-то обещано. Кроме бренди на столе присутствовало и вино, много вина на любой вкус. Но когда мы вставали из-за стола, никто из нас не пошатывался, не требовал заплетающимся языком продолжения банкета. И это тоже заполняло мое сердце гордостью.
Глубокой ночью я проснулся оттого, что в спальню без всякого стука ворвался Шлон и попытался что-то мне сообщить, но получалось у него плохо – сплошные хрипы да бульканье. На первом этаже послышался приглушенный шум, потом грохнул выстрел.
«Нападение, Шлон ранен», – мелькнуло у меня в голове. Я оставил попытку натянуть штаны и бросился к Шлону.
– Что с тобой? Куда попали? – Но почти в полной темноте трудно было хоть что-то разглядеть. Сзади послышались удары кремня по кресалу, это Камилла пыталась зажечь свечу.
«Надо Капсому спички заказать», – некстати подумал я.
Наконец ей это удалось, и при свете свечи я увидел, что Шлона прямо корчит от смеха.
Он что, пьян? Нападение же! Но нет, спиртным от него не пахло. Он и вечером пил через раз, откликаясь только на тосты.
– Извините, командир. На нас бандиты напали. Представляете, на нас! Обыкновенные бандиты! А их всего человек двадцать! – И его снова скорчило. Внизу снова раздался выстрел и чей-то истошный крик. Я прислушался: понять трудно, но, кажется, кричал кто-то не из моих.
Наконец Шлон справился с припадком смеха и бросился на первый этаж.
При свете свечи мне удалось одеться значительно быстрее, и я поспешил вслед за ним, успев на ходу крикнуть девушке:
