Блин, еще и со зрением беда какая-то…
– Не рано? – зевнул Шумов.
– Раньше сядем, раньше выйдем. – Напалм тихонько поднялся с лежака, явно рассчитывая улизнуть, прежде чем проснется подруга. Но не вышло.
– Ты смотри там, – пригрозила ему девушка. – А лучше мне с вами пойти.
– А кто караулить будет? – вздохнул Виктор Петрович. – И Оксану Григорьевну тоже не отпустишь…
– Один я, случись что, защиту долго не продержу, – подтвердил уставившийся в потолок Слава Линев и перевернулся на бок: – Антон, ты как?
– Нормально, – буркнул осматривавший бинты на правой руке Василенко. – За день отойду. Вы надолго только не пропадайте.
– Одна нога здесь, вторая там, – пообещал пиромант и движением руки разжег потушенный на ночь костер.
– Алекс! – подозвал паренька Бородулин и протянул ему пузырек с таблетками: – Это тебе на дорогу. И одну прямо сейчас прими.
– Экомаг? – Шумов открутил крышку и вытряс на ладонь таблетку. – А как часто его пить-то?
– Два раза в день достаточно будет. Лучше после еды.
– А у меня тоже экомаг есть! – вспомнил я вдруг про спрятанную во внутренний карман куртки аптечку. – Могу поделиться.
– Не надо, – отказался Виктор Петрович. – Этого добра у нас навалом.
Я кивнул, выдул остававшуюся в чайнике со вчерашнего дня воду и подошел к Линеву:
– Что с деньгами?
– Держи. – Гимназист ссыпал мне в ладонь несколько золотых и серебряных монет и предупредил: – Еды купить не забудьте.
– Обязательно, – кивнул я, пересчитывая деньги. Три червонца, две золотых пятирублевки, советский серебряный полтинник и новенькая серебряная же двухрублевка с Шостаковичем. Неплохо так. Без малого сто рублей, если золотом.
– Держи, – протянула мне Вера двустволку, коробку с патронами и патронташ. – Присмотри там за моим оболтусом. А то у него язык без костей.
– Не вопрос, – кивнул я и спросил у Лымаря: – Снегоступы не готовы еще?
– Когда б я успел? – возмутился тот. – Пока завтракаете, доделаю.
– Ты ж возился вчера? – указал пиромант на сложенные у входа заготовки.
– Их до ума еще довести надо, – пояснил Семен. – Все, не мешайте мне.
– Идите перекусите на дорогу, – позвал нас Виктор Петрович.
И вот уже от завтрака я отказываться не стал. Умял галеты, половину плавленого сырка и ломтик консервированной ветчины, запил все это двумя стаканами сладкого чая. Не могу сказать, что накушался до отвала, но неплохо, совсем неплохо. А то за ночь совсем желудок к позвоночнику присох.
– Ну теперь хоть на край света, – усмехнулся я, дожидаясь, пока поест Шумов. Напалм смолотил свою порцию еще раньше меня.
– Не заплутайте только, – предупредил нас Василенко. – Провизии в дорогу не дадим, самим мало.
– Не заплутаем.
Я потянулся к бившейся в голове путеводной нити и удовлетворенно кивнул: порядок. Куда идти – знаю.
– А мы подстрелим кого-нибудь по дороге, да и поджарим, – легкомысленно заявил пиромант.
– Смотри, чтоб самих не подстрелили, – погрозила ему кулаком Вероника.
– Да прям! – отмахнулся пиромант. – Ну пойдемте уже, что ли? Семен, ты чего там возишься?
– Сюда подходите, – буркнул Лымарь, соорудивший из еловых лап, веток и нарезанного на ленточки брезента нечто отдаленно напоминавшее снегоступы. – Ногу в петлю ставьте. Ага, сюда. Все, на выход.
– Ну ты мастер на все руки! – поразился Алекс.
– А ты думал! – усмехнулся Семен. – Это тебе не паяльником в носу ковыряться. Валите, нам уже караулить пора.
– А колдовская защита?
– Ее только на ночь хватило, – объяснил Линев. – Сейчас подзаряжать будем.
– Понятно.
Я закинул на плечо ремень ружья, подхватил снегоступы и вышел на улицу. Постоял на занесенном снегом крыльце, привыкая к холоду, потом опустил на лицо подшлемник и медленно подобрался к самому краю гигантской воронки.
И пусть зависшая в воздухе пирамида сейчас никак не проявляла себя, ее присутствие подсознательно все же угадывалось. И солнечный свет там тусклее, и рябит будто что-то. А самое главное – холодом так и веет. Жуткая штука.
– Мороз и солнце, день чудесный! – Напалм уже со снегоступами на ногах выбрался из дома и спустился с крыльца. – Красота-то какая!
Красота?
Я огляделся: голубое небо с невесомым мазком белесых облачков, затянутые инеем силуэты деревьев, ослепительный пятак солнца, сверкающий в его лучах снег…
Какая еще красота?
Вот желтый песочек и теплое море – это красота. А тут…
В топку.
– Холодно только, – присоединился к нам Шумов.
– Быстрей дойдете, – рассмеялся Лымарь.
– Осторожней там. – Вера поцеловала пироманта и попросила: – Возвращайся скорее…
– Все будет хорошо, – подмигнул ей Напалм и обернулся ко мне: – Нам куда?
– Туда, – указал я на запад и предупредил: – Только воронку надо обойти.
– Само собой.
Пиромант помахал рукой девушке и отправился вслед за мной. Шумов пробирался по сугробам третьим. Снегоступы снегоступами, но по следам товарищей оно всяко проще.
– Если не вернусь, считайте меня коммунистом! – проорал вдруг обернувшийся Напалм.
– К черту! – откликнулась Вера.
– Шутки у тебя дурацкие, – не выдержал Алекс. – Никогда не говорили?
– Постоянно говорят, но я не верю, – заявил пиромант. – Считаю, завидуют моему жизнелюбию и искрометному чувству юмора.
– Блин, так мы и до следующего утра не дойдем, – увязая в глубоком снегу, вздохнул я.
– Ничего, – ободрил меня тяжело дышавший Напалм. – Сейчас на открытое пространство выйдем, там ветер наст надул.
– Ну будем надеяться.
– Да точно тебе говорю!
– Так, стойте! – вскинул я руку.
– Чего еще? – насторожился Шумов.
– Подумать надо.
Я закрыл глаза и попытался осторожно расширить границы ясновидения. Постепенно помимо путеводной нити в голове начали всплывать образы предстоящего пути: опушка, поваленные деревья, сугробы, сосны и ели, заметенный снегом овраг…
От перенапряжения почти сразу замутило, и я несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь прогнать дурноту. Холодный воздух обжег ноздри и прочистил мозги; но в итоге пришлось ограничить границу предвидения ближайшей полусотней метров. Дальше уже никак – спекусь.
Хотя и это очень даже неплохо. Раньше бы такой фокус точно не прошел. Нет, проверить дорогу – это запросто. Но вот постоянно отслеживать изменения в режиме, так сказать, реального времени – увольте. Шли бы практически наугад, а пара секунд форы ситуации могла и не спасти. Другое дело теперь: незамеченным точно никто не подкрадется. Пальнуть издали, правда, могут. Но, будем надеяться, чужой взгляд заранее почувствую.
