почему он не курит, если все нормальные люди дымят. И будут себя взвинчивать, доводить до того истеричного состояния, когда уже неважно, кто перед тобой. Голоса станут громкими, брань отборной, без передышки. Еще будут визгливо похохатывать над словечками, которые покажутся им смешными, и сжимать кольцо вокруг него и Инны так, что будет слышно возбужденное, прерывистое дыхание.
— Дай закурить! — сказал тот, что выполз из беседки первым.
— Инн, иди домой, — попросил Роман.
— Не гони герлу. — Двое были уже совсем близко, они шли вразвалочку, медленно, уверенные, что никуда Роман не денется, да и тот, первый, не даст ему уйти. «Герла», сообразил Роман, от английского «герл» — «девушка».
Роман понял, что Инна не уйдет, и отодвинул ее плечом за спину, руки теперь у него были свободны. Двое подошли совсем близко, а первый придвинулся почти вплотную, и Роман заметил, что ладонь у него обмотана тускло поблескивающей лентой — велосипедной цепью. «Серьезные ребята», — отметил про себя Роман.
— Значит, все курят, а ты не куришь? — визгливо спросил первый. — Сейчас мы тебя будем делать...
— Цепочку сними, — посоветовал Роман. — Потеряешь...
— Издевается, — отметил один из парней. — Он издевается, малыш.
Так и есть, начиналась истерика, прелюдия к избиению.
— Я вас не трогал, — на всякий случай сказал Роман троице.
— Весели и дальше нас, малыш. Только поживее, а то скоро будешь полоскать ротик и штанишки.
— Как мы его сделаем? — Тот, что подошел первым, обращался к плотному, грубо вытесанному пареньку с длинными, повисшими вдоль туловища руками.
— По первому разряду, — распорядился тот. — Чтобы мамочка в обморок трахнулась. Только вначале поговорим.
— Не о чем. — Роману все это надоело. Дешево. Отец учил: если другого выхода нет, бей первым. Он его и в секцию бокса отправил, следуя правилу, что тот не мужчина, кто не может постоять за себя. И когда Роман приходил со двора с синяками, отец только посмеивался, беззлобно иронизировал: слабак, все колотят...
Инна умоляюще сказала квадратному:
— Ну зачем вы все это затеваете? Мы ведь вам ничего не сделали.
— Не бойся, Инн, — чуть громче, чем хотелось бы, сказал ей Роман. — Ребятишки никак не соберутся с духом...
Квадратный зачем-то посмотрел на часы.
— Потерпи три минутки, малыш, — бросил он глумливо, — потом начнем.
«Неужели у них по минутам расписано? — изумился Роман. — Да нет, просто еще кого-то ждут... Зачем? Трое на одного вполне достаточно».
— Уходите, — сказал он решительно. — Добром прошу...
— Чудик! Помешался со страха! — залился клокочущим смешком тот, что был первым, и растопыренными вилкой пальцами нацелился в глаза Роману, открыв выпирающий из-под короткой распахнутой сорочки живот.
— Дурак! Кто ж тебя так учил? — с сожалением сказал ему Роман и коротким тупым ударом отправил его в нокдаун. Парень даже не охнул, он тихо осел на тротуар, согнувшись перочинным ножом. Роман не стал медлить, пусть знают, что когда бьют — это больно, и двинул левой в челюсть квадратному. Тот устоял, ошалело мотнув головой, и Роман добавил еще правой. Третий кинулся бежать, но Роман успел ухватить его за выдернувшуюся из-под джинсов сорочку.
— Не надо. — Глаза у парня стали от страха круглыми и тусклыми.
— Надо. Чтобы запомнил. — Роман притянул парня к себе, сказал: — Если еще ко мне или к ней, — кивнул на Инну, — подойдете ближе чем на пять метров, перебью руки-ноги и отвечать не буду, в порядке самозащиты, понятно я говорю?
— Ох, ясно, отпусти, не надо, — молил парень.
Злость прошла, и Роман нехотя разжал кулак.
— Твое счастье, что не умею бить слабаков, — только и сказал. — Помоги своим приятелям и не трясись, больше не буду.
Парень взял под мышки квадратного, поволок в беседку.
Роман услышал, что от ворот к ним кто-то идет, почти бежит.
— Что за шмон? — спросили из темноты. — Помощь требуется?
— Спасибо, — машинально ответил Роман, слегка массируя левую руку, челюсть у квадратного оказалась крепкой.
— Князь, ты? — изумилась Инна. — Откуда?
Артем вышел из темноты и, присвистнув, бегло осмотрел «поле боя».
— Лихая работа, — покачал головой. — Ребятишки, видно, не знали, на кого нарываются. А почему этот на ногах? — Он показал пальцем на парня, пришедшего за вторым своим приятелем.
— Пусть ходит, — поморщился Роман.
— А я гулял мимо, слышу, кто-то кого-то бьет... Думаю, надо посмотреть... Добрый вечер, Инесса!
— Ой, Князь, эти трое прилепились! И с чего? Никто их не трогал...
— Бывает, — меланхолично заметил Князь.
— Я их первый раз вижу в нашем дворе, — сказала Инна.
— Вряд ли они снова здесь появятся, — небрежно бросил Князь. — Инна, ты бы пригласила нас на чаек, — Князь демонстрировал свои дружеские отношения с Инной.
— Уже поздно, — нерешительно сказала Инна.
— Мне пора домой, — поддержал ее Роман.
— А жаль. — Князь в упор посмотрел на Инну, но она сделала вид, что не поняла этот взгляд.
— Роман, задержись на минутку, — попросила Инна.
— Пока, до скорого, Роман, вы работали любо-дорого. Мне понравилось, надеюсь, мы увидимся при менее экстравагантных обстоятельствах.
И он своей упругой, танцующей походкой (под ковбоя!) ушел в темноту.
Роман и Инна не могли видеть, что за углом дома ждала его изрядно потрепанная троица.
— Перестань, Косой, — резко оборвал Князь жалобы квадратного парня. — Кто знал, что вы такие дохляки? В общем, даже неплохо получилось — цель достигнута... А за увечья накину, не пропадет за мной, знаешь ведь...
— Слушай, Инна, — спросил Роман, — это тот самый Князь, остерегаться которого ты меня просила?
— Он, собственной персоной. Только не подумай, между нами ничего такого... Поднимемся, пожалуйста, ко мне...
— Поздно уже... А Князь очень картинно появился, будто по заказу. Или как в популярных романах — помощь пришла вовремя...
Инна жалобно посмотрела на Романа, вздохнула:
— Нескладухи получаются.
— Какие нескладухи?
— В концертах Воронежского народного хора поют частушки такие: она ему про любовь, он ей про телегу.
— Инна, ты же знаешь... — вспыхнул Роман.
— Тогда — третий этаж, квартира сорок восемь...
УЛЬТИМАТУМ ИЗ ПОДВОРОТНИ
