— Бредихин приходил. Числится директором липовой фирмы «Знамя свободы», а на самом деле — подручный Мамая. Выяснили…
— Буду знать, — принял информацию к сведению Алексей. — А с вами я и не собираюсь темнить. Ольга оставила мне, а теперь уже и моей супруге Таисии Андреевне, — он очень почтительно склонил голову в сторону Таи, — где-то полтора миллиона долларов.
— Ты чего? — вытаращила глазенки Тая. — Взаправду?
— Не слабо! — удивился и Андрей Иванович. — Старик Ставров копил всю жизнь, но и Ольга, царство ей небесное, кое-чему научилась у папаши. Обвела вокруг пальчика всех: и шакалье, что набрасывается на большие деньги, и законы, которые налогами половинят наследство.
Он задумчиво что-то прикинул, спросил:
— Кто об этом ещё знает?
— Знал я и Генрих Иосифович. Теперь ещё вы трое…
— Женщины! — грозно сказал Андрей Иванович. — То, что услышали — забудьте! И за меньшие деньги электрическими утюгами жгут да к батареям приковывают.
Он согнал хмурь с лица, обратился к дочери с неожиданной для него теплотой:
— Таисия! А для тебя Ольга должна быть святой женщиной. И не потому, что наследство оставила — и у нас кое-что имеется, не нищие. А потому, что была необыкновенно чистой и безгрешной. Только таким будущее открывается, и ей оно открылось: чувствовала, что скоро умрет, погибнет. Готовилась к этому…
— Да нет, — возразил Алексей. — Она улетала веселой, в хорошем настроении.
— Это Оля тебя огорчать не хотела и старалась остаться в твоей памяти привлекательной, с улыбкой.
Алексей подумал, что может так и было. Он в аэропорту, на посадке, обратил мимоходом внимание, что улыбается его Ольга как-то слишком уж весело и беззаботно.
— Ты, Таисия, — продолжал Андрей Юрьевич, — должна заботиться о могилке Ольги, чаще бывать на кладбище, ей будет приятно это, — Юрась говорил об Ольге, как о живой. — Заказывай службы в церкви за упокой — в дни её рождения и смерти и по соответственным церковным датам… И следи, чтобы служба велась в память именно Оле, а не чохом…
Он рассказал, что недавно был в храме, заказывал молитву за упокой души своего безвременно погибшего приятеля. Дали ему листик бумаги, попросили написать фамилию, имя, отчество усопшего раба божьего. И заплатить в кассу сто рублей. Все он сделал и приехал в названную субботу послушать службу. И что вы думаете? Помянули его друга в списке из полусотни других ушедших с миром.
Юрась с гневом блеснул глазами:
— Дождался я окончания службы, подошел к священнику и говорю: «Вы что же делаете, твари Господни, коллективисты хреновы? Что за поминовение такое устроили? Это только в зонах людей губили пачками, но и там каждый возносился к Господу поодиночке!»
Алексей представил мысленно «беседу» Юрася со священником, в душе усмехнулся и вспомнил с тоской, как отпевали его Ольгу вместе с незнакомой женщиной.
Он сказал:
— Я ценю, что Тая проявляет уважение к памяти об Ольге. Но хватит об этом, не будем с ран срывать повязки…
Андрей Иванович был согласен с Алексеем, мужчины чокнулись рюмками и выпили. Женщины ушли на кухню готовить чай, и Андрей Иванович приступил к разговору о том, ради чего и был затеян ужин.
— Алексей, завтра за тобой к вечеру заедет Яков Михайлович и привезет тебя в один дом, где тебе предстоит встретиться с моими друзьями. Ну, не совсем уж друзьями, но мы вместе решаем сложные проблемы.
«Так, — подумал Алексей, — Юрась устраивает мне свиданку с „коллегами“. Для чего?» Он прямо спросил об этом Андрея Ивановича.
— Это люди очень авторитетные…
— Авторитетные или авторитеты? — не совсем вежливо переспросил Алексей тестя.
— Не играй словами, молодой! — прикрикнул Юрась. — Говорю тебе, это очень авторитетные люди. Если они решат кого-либо на уши поставить — поставят. Ты думаешь, в этом районе города власть у начальника управы или милиции? Видимость у них сплошная, а не власть! А вот если эти люди решат перевернуть вверх дном весь этот не маленький райончик Москвы — перевернут… Понял?
— Проникся уважением к неизвестным мне геркулесам, — мрачновато пошутил Алексей. Его совсем не прельщала встреча с «неформальными вождями».
— А ты не ерничай! — похоже, Юрась обозлился от того, что его зять не понимает очевидного, к чему он сам привык относиться с большим уважением. — Я уговорил собраться ради тебя, твоих проблем. И если они сочтут нужным помочь тебе — помогут.
Он, чтобы не услышали женщины, — с угрюмой озабоченностью спросил:
— Ты помнишь, что к Ольге чьи-то лапы дотянулись даже в Турции? И я не хочу, чтобы такая же участь выпала моей Тайке, да и тебя, зять дорогой, не хотел бы видеть покойником. Понял?
В том, что говорил Юрась, был большой резон, это Алексей вынужден был признать. Как и то, что его самодеятельное расследование зашло в тупик, он ни на шаг не продвинулся в поисках убийц Ставрова и Брагина, а потом и Ольги. Ну, поужинал с Благасовым в компании покойников на его кладбище, помотался по кладбищам, переспал ещё раньше, до Ольги, с двумя «похоронными» дамами… А взамен что получил? Его и Ольгу пытались взорвать — чудом спас «сталинский орел». Его и Таю хотели расстрелять в машине — выручил телохранитель Юрася. Он — под прицелом, это ясно…
— Если не себя, то Таю пожалей, — проговорил Юрась.
— Что я должен делать? — сдался Алексей.
Юрась немного повеселел:
— Яков Михайлович привезет тебя в нужное место. Я там тоже буду, хотя и не я решаю… От тебя требуется, чтобы отнесся к людям, которые согласились с тобой встретиться, с большим уважением. — Юрась усмехнулся. — веди себя так, словно тебя, рядового следака, пригласили, допустим, на коллегию прокуратуры. Понял? И расскажи все, что накопал и что думаешь по поводу этих убийств. Тебя выслушают и попросят подождать решения в соседней комнате. Сиди и жди, тебя пригласят и сообщат…
— Они собираются ради тебя, по твоей просьбе? — спросил Алексей.
— По моей просьбе — да, но не ради меня…
Юрась заговорил очень доверительно:
— Видишь ли, конечно, мужики знают, что произошли убийства, кто-то балуется со взрывчаткой и стволами. Это их беспокоит, потому что каждый из них может стать жертвой наезда, если кто-то решит отнять то, что он собрал по крохам, потом и кровью, хитростью и умом… Беспредел следует выкорчевывать, ибо он не только не нужен, но и опасен для каждого из нас…
— Это называется «сходняк»? — брякнул Алексей.
— Дурак ты, Алексей, — процедил сквозь зубы Андрей Иванович. — Не твоего ума, как это называется…
Яков Михайлович привез Алексея в неприметный двухэтажный домик на Донской улице. Алексей ожидал, учитывая ранг «высокого» собрания, увидеть у подъезда иномарки, но было тихо и пустынно. Он сообразил: «тачки», чтобы не привлекать внимание, рассредоточены на близлежащих улицах и в любую минуту могут быть вызваны по мобильным телефонам.
Свердлин и Алексей вошли в подъезд, из него попали в большой холл, где в креслах расположились крепкие бритоголовые ребята. Они без особого оживления встретили пришедших — предупреждены, знают.
— Стволы есть? — спросил один из них.
Свердлин развел руками: мол, нет. Его небрежно, но вполне профессионально похлопали по поясу брюк, пиджаку, штанинам.
— У меня есть, — сказал Алексей.
— Доставай рукоятью к нам.
Алексей отдал им своего «макарова».
