— Сейчас доложим, а вы пока посидите. — Им указали на свободные кресла.
Ждать заставили недолго, вышел Андрей Иванович и позвал их в просторную комнату с наглухо зашторенными окнами. «Любят они таинственность», — Алексей хотел это подумать насмешливо, но ему было не по себе.
Джентльмены сидели за круглым столом, перед некоторыми стояли чашечки кофе, перед другими — чай в стаканах с мельхиоровыми подстаканниками. Еще на столе были блюдечки и вазочки с сушками, орешками, печеньем, минеральная вода. Водки не было, что свидетельствовало о серьезности намерений.
— Якова Михайловича вы знаете, — сказал Юрась, — а это мой зять, Алексей Георгиевич Костров. — Он это произнес с заметной гордостью, потому что его зять был не замухрышкой и не плюгавым интеллигентиком, а статным, крепким мужиком, пиджак у которого распирали широкие плечи.
Свердлину и Алексею указали на свободные кресла за столом.
— Кто будет вести наш совет? — спросил Андрей Иванович. — Мне вроде не с руки, так как речь идет о моем родственнике, то есть о делах, близко ко мне лежащих.
— Пусть Юрий Игоревич председательствует, — решили единогласно.
Позже Андрей Иванович просветил Алексея, что Юрий Игоревич Штырев, с давних лет известный по кликухе Штырь, «держал» торговлю спиртным и никто не знал истинные размеры его «капиталов».
Юрий Игоревич кратко сообщил, что собрались они посоветоваться, так как возникли непредвиденные и сложные обстоятельства.
— Ты и правда «важняк»? — уточнил один из членов «совета» у Алексея.
— был, сейчас я вроде бы работаю в еженедельнике, но именно вроде бы, так как занят своими делами.
— Был он «важняком», но не паскудой, — весомо заявил Юрий Игоревич.
— Вы знаете, если бы не он, на правду отзывчивый, уже выросла бы на моей могилке березка, — немного драматично сообщил Андрей Иванович.
Алексей, отвечая на вопросы, встал, и Андрей Иванович одобрил это.
— Давай, Алексей Георгиевич, излагай все по порядку, — предложил Юрий Игоревич Штырев- Штырь.
Алексей решил, что раз сюда пришел — нет ему смысла что-то скрывать, недоговаривать. И он подробно рассказал, как наняла его Ольга Ставрова для розыска убийц своего отца и Брагина. Начал искать, но ещё даже на след не вышел, когда ему и Ольге, с которой он «расписался», сунули пластит под машину. Джентльмены при этом немного оживились, но не удивились.
— Я видел и чувствовал, — сообщил Алексей, что мне и Ольге пришили «хвост», но перехватить его не мог, так как в одиночку сильно не повоюешь. И я, от греха подальше, отправил её в Анталию, пытаясь уберечь, но это была моя ошибка…
— Почему?
— Там она оказалась открытой для убийц. Здесь я бы все-таки прикрыл её, а там она была совершенно беззащитной.
Алексей разволновался от этих воспоминаний и неожиданно у него вырвалось:
— Ольга была беременна… Они убили и моего ребенка.
Сидевшие за столом хмуро уставились в свои стаканы, им, много повидавшим в жизни, были понятны чувства человека, у которого замочили беременную жену. На такое в их мире мог быть только один ответ…
Даже Юрась не знал такие подробности из жизни Алексея и смотрел на него с явным сочувствием.
— Из-за чего пожар? — спросил после молчания джентльмен, назвавшийся Виктором Николаевичем.
Алексей много думал над этой проблемой и теперь изложил свои мысли:
— «Харон» и другие фирмы и предприятия, а также шесть ресторанов и три больших кладбища управлялись тремя компаньонами: Брагиным, Ставровым и Благасовым. И была разработана хитроумная комбинация… Брагина и Ставрова каким-то образом убедили подписать завещание о том, что в случае их смерти дочери смогут получать процент от доходов, но в управлении фирмой участия принимать не будут. Думаю, что для успокоения компаньонов такое же завещание подписал и Благасов. Но я его не видел, и уверен, никто не увидит, потому что после гибели Ставрова и Брагина Благасов его аннулировал. Свою жену он ненавидит и вряд ли чего ей завещает.
— А что дочери убитых? — уточнил Виктор Николаевич.
— Ольга подняла бунт, стала искать убийц отца и объявила, что через суд будет добиваться одной трети «Харона». В завещаниях Брагина и Ставрова есть оговорки, которые позволяют их трактовать по- разному. Алевтина Артемьевна Брагина присоединилась к ней. У юриста Генриха Иосифовича Шварцмана не было сомнений, что они это дело выиграют.
— А где эта Алевтина? — спросил Штырь.
— Почувствовала опасность и объявила, что хочет отдохнуть на Багамах. Где она на самом деле — я не знаю, но уверен, что в каком-нибудь другом месте. Иногда, очень редко, она мне звонит… У неё были свои отношения с Благасовым, она его боится. Перед вылетом она выдала мне доверенность представлять её интересы везде, где потребуется.
— Растолкуй подробнее, — потребовали джентльмены. Это была их стихия — иски, суды, фирмы, собственность — большие деньги.
— Это просто, — объяснил Алексей. — Как наследник Ольги Тихоновны Ставровой я имею право на одну треть всего, чем владели компаньоны, если, конечно, суд подтвердит это. И как доверенное лицо Алевтины Артемьевны Брагиной, возьму под свое управление её треть.
— То есть, ты можешь стать владельцем этого ритуально-похоронного дела? — включился в беседу ещё один из джентльменов.
— Да. Но мне это не нужно.
— Почему?
Алексей пожал плечами:
— Видите ли, это не мое призвание.
— Это большие деньги…
— Я могу и умею зарабатывать самостоятельно, — сказал Алексей.
Андрей Иванович бросил на него одобрительный взгляд: он не хотел бы, чтобы Алексей упомянул о деньгах, оставшихся от Ольги.
— Ты не прав, — произнес Виктор Николаевич. — Тихон Ставров, а я его хорошо знал, тебя бы не одобрил.
— Возможно, — согласился Алексей.
— Я хотел бы задать вопрос Якову Михайловичу как эксперту, — сказал Юрий Игоревич, — что вы думаете о расстреле в ресторане «Вечность»?
— Мне он кажется очень странным, — ответил Яков Михайлович неторопливо и с достоинством. — Благасов при «нормальном» развитии событий не должен был остаться живым. Эта пуля в мякоть… Стреляли профессионалы высокого класса, если в горячке, в спешке послали ему лишь одну пулю, совершенно безопасную. А Брагина и Ставрова буквально нашпиговали свинцом. Не сомневаюсь, у них было четкое задание оставить Благасова живым и имитировать ранение. Я был в этом ресторане, разговаривал с официантом, с барменом, изучил все на месте. Я не сомневаюсь в своем выводе.
— Ты можешь подозревать Благасова? — этот вопрос адресовался уже Алексею.
— Не знаю… Скорее нет. Благасов придурок, он помешан на покойниках и кладбищах, но вряд ли способен на решительные действия. Он ведь не из тех, кто убивает, а из других — кто хоронит.
Алексей рассказал, хотя ему этого и не хотелось, о странных вывихах Благасова, желавшего брать женщин на могильных плитах, ночью приезжать на кладбище, бродить среди могил.
Вот тогда и изрек модно упакованный джентльмен с омерзением:
— Во, бля!
А его сосед добавил:
