— У знаменитого писателя Ефремова есть странный роман «Таис Афинская» — о загадочной женщине, познавшей многие тайны природоздания. Предлагаю ваш магазинчик назвать в её честь: «Таис».
Тая захлопала в ладоши:
— Алексей, родной! Какая замечательная идея: Таисия — «Таис»! Рита, как вы?
— Прекрасно, — согласилась Рита. — Я Ефремова очень люблю, и «Лезвие бритвы» и «Таис Афинскую»…
Гости ещё недолго посидели и стали собираться. На прощание Марк ещё раз предупредил Алексея:
— Жди.
Он не мог ему сказать, что судьба Волчихина уже предрешена. Марк не знал и не должен был знать, кому и чем помешал Волчихин. Уж, конечно, не тем, что по его приказу расстреляли Ольгу. Кому интересна эта маленькая девочка, кроме её мужа? Но не далее, как вчера, Бредихин приказал ему, ничего не объясняя, убрать Волчихина.
Марк делал вид, что ему интересны планы милых женщин и он с удовольствием слушает их жизнерадостный щебет. А сам думал: бывают дикие случаи, когда один и тот же человек становится помехой для тех, кто вряд когда-либо вообще встречался друг с другом.
Бредихин предупредил Марка, что Волк без двух охранников, бывших оперов КГБ, вообще из квартиры не выходит…
Переселение господина Благасова в царство мертвых
Андрей Иванович приехал к Алексею и Тае без предупреждения. Он был в плохом настроении, чем-то сильно озабочен. И после ритуальных вопросов о здоровье и самочувствии за стаканом чая прямо спросил Алексея:
— Ходят слухи, что ты встречался с Пашковым-Пашой?
Алексей не стал это отрицать. Он лишь с недоумением подумал, что вроде бы сделал все, чтобы визит Пашкова с супругой к нему домой прошел без огласки и вот…
— А ты знаешь, кто такой Паша? — наседал Андрей Иванович.
— Предполагаю.
Андрей Иванович только руками развел и с раздражением стал говорить вроде бы в пространство, что если некоторые с привязи срываются, так пускаются во все тяжкие.
— Что вас тревожит? — невозмутимо поинтересовался Алексей.
— Не хочу, чтобы моя дочь стала молодой вдовой, — резко сказал Андрей Иванович. Я тебя упреждаю: Пашков — это Бредихин, Бредихин — это Мамай… Тайка, марш на кухню! — выгнал он из гостиной дочь. И когда Таисия послушно исчезла, обиженно пробормотав, что мужчины взяли дурную моду изгонять её к тарелкам и кастрюлям, Андрей Иванович стал говорить о том, что Мамай — это наркота, кровь, беспредел, а менты до него дотянуться то ли не хотят, то ли не могут, и от него законопослушным бизнесменам уже житья нет, того и жди, что их начнут отстреливать. При упоминании о «законопослушных» Алексей в душе усмехнулся, но слушал тестя с очень внимательным лицом.
— Я за тебя почему опасаюсь, Алеха, — Андрей Иванович действительно явно был встревожен. — Ты пойми, мы никогда и никого не «сдаем». Но… слушки о тайниках в могилках уже широко гуляют среди разных людишек и очень скоро достигнут ушей тех, кому нужно. Ты понял? Не дай Бог выяснится их самый первый источник, то есть ты. Уехали бы вы с Тайкой отдохнуть куда подальше.
— Ольга уже уехала, а как возвратилась — вы знаете, — напомнил Алексей.
— Хотя бы не высовывайся, не светись какое-то время. У меня нюх особый — чувствую даже не грозу, а ураган…
Это Алексей ему обещал. Тем более, что подобное советовал ему и Марк.
— Малые дети — малые и заботы… — проговорил Андрей Иванович, прощаясь.
…Волчихина завалили просто, но с проблемами для «заказчиков». В один из обычных, ничем не примечательных дней Герман Михайлович Бредихин после изнуряющей постельными играми ночи за утренним кофе будничным тоном сказал Виолетте:
— Позвони своему Волчихину и назначь сегодня срочную встречу.
— Он никакой не мой! — возмутилась Виолетта.
— Ладно, назначь свиданку своему бывшему Волчихину…
В течение дня Виолетта пыталась «достать» Марата Васильевича, но его телефоны, в том числе и прямой, для особо близких лиц, не отвечали. Мобильник тоже был переключен на устные сообщения: «Абонент временно отсутствует… Вы можете продиктовать свою информацию после короткого гудка…» Виолетта не стала ничего сообщать, не хотела оставлять следы.
Она позвонила Марине в приемную, недолго пощебетала с нею и сказала, что не может разыскать Марата Васильевича, а он ей нужен, ну, позарез.
— Шеф куда-то услал его, — доверительно сообщила Марина. — Обещался быть после обеда.
Виолетта, как и было условлено, встретилась с Бредихиным, чтобы пообедать в новом ресторане китайско-японской кухни «Мао». Она во время обеда снова и снова под пристальным наблюдением Германа Михайловича набирала номер мобильного телефона Волчихина. Ей было не по себе, ибо догадывалась, что все это очень неспроста. Наконец, Волчихин ответил и она, придав голоску немного драматичные оттенки, сообщила, что сейчас перейдет к автомату, чтобы он ответил обязательно. Она перезвонила через несколько минут и сказала, что им необходимо срочно встретиться, есть информация, которую она не может доверить телефону, а завтра, может быть, уже поздно. Волчихин колебался, все эти манипуляции с телефонами его обеспокоили.
— Чего с мобильника не говорила?
— Я там не одна была…
На самом же деле она не хотела, чтобы как-то зафиксировался номер её мобильного телефона.
У Волчихина возникло смутное беспокойство, но маленькое, неясное, которое быстро растворилось.
Последний дни были спокойными, Благасов не дергал по пустякам и даже с изгнанием охранников со «ставровского» кладбища временно примирился, сказал, что скоро все равно во всем «хозяйстве» они с Маратом Васильевичем наведут полный и окончательный порядок.
С Виолеттой Волчихин условился встретиться в девятнадцать часов под аркой гостиницы «Минск» на Тверской, так как она хотела забежать в модный магазин женской одежды. Через эту арку машины выскакивали в маленькие кривые переулочки, место было в меру оживленное, а Тверская у милиции на строгом режиме.
Волчихин взял с собой четырех парней из своей охранной фирмы: двоих, как обычно, и ещё двоим велел неприметно перекрыть вход и выход арки. Он приехал за пятнадцать минут до назначенного времени, чтобы осмотреться, освоиться.
Волчихин краем глаза заметил, как молодой парень вышел из стеклянных дверей «Минска» с дорожной сумкой через плечо, прошел десяток шагов к арке. Мужик был явно из провинции, в нелепой клетчатой рубашке, какие были в моде лет пятнадцать назад, в пиджаке неопределенного цвета производства какой-нибудь гомельской фабрички. Но шел он легко, что тоже успел отметить Волчихин. Больше он ничего не успел: парень свернул под акру, выхватил из-за пояса пистолет и всадил три точных пули — по одной в Волчихина и его охранников. «Подставила, сука», — такой была последняя мысль в угасающем сознании Волка, пытавшегося ухватиться за стену, медленно опускаясь на грязный асфальт. Парень, так же легко передвигаясь, оглянулся и добавил с полуразворота Волку ещё одну пулю — в голову…
Киллера застрелил тот телохранитель Волчихина, который стерег выход из-под арки. Пашков, несколько дней тщательно изучавший передвижения и обеспечение безопасности Волчихина, не предполагал, что на этот раз он возьмет с собой не двух, а четырех телохранителей…
