традиционную униформу журналистов — джинсы, рубашка из плотной защитного цвета ткани, с расстегнутым воротничком, заправленная под широкий кожаный ремень. В некоторой грубоватости одежды был свой стиль, принятый у женщин, не привыкших долго сидеть за столом в офисах.
— Вы Кэтрин Стоун? Простите, не знаю, как обратиться — мисс, миссис?
— Просто Кэтрин. Присаживайтесь. Я заказала себе салат, бифштекс и «Божоли». На десерт мороженое. Как вы?
— Присоединяюсь.
Настя сделала заказ официанту.
— Говорите, — прервала недолгое молчание Кэтрин. — Кто вы и почему хотели встретиться со мной?
— Мы обе, вы и я, задолжали одному человеку.
— Даже так? Хотя не помню, чтобы кому-то что-то была должна.
У Кэтрин был низкий, приятный голос, говорила она спокойно и доброжелательно.
— Я — Анастасия Демьянова, — представилась Настя.
— Русская миллионерша? — удивилась Кэтрин. — Я читала отчеты о вашей сногсшибательной пресс- конференции в Швейцарии… Это становится любопытным.
— И ещё — я жена человека, с которым вы были близки…
— Бог мой, как тесен наш мир! — немного экспансиво воскликнула Кэтрин. — Вы, русская, и я, американка, переспали с одним и тем же парнем?
— Да.
— Но это ещё не повод для тревог и беспокойства, — улыбнулась Кэтрин. — Кто бы он ни был, ваш муж, я на него не претендую. Так кто он?
— Вспомните фестиваль в Хельсинки…
Кэтрин изумленно смотрела на Настю:
— Этот парнишка-журналист, Алекс, кажется?
— Полковник Алексей Юрьев.
— КГБ?
— Да.
Настя замолчала, давая Кэтрин возможность все вспомнить. Им принесли заказ, но ни Настя, ни Кэтрин не притрагивались к еде. Настя сказала:
— Слушай, Кэтрин, не возражаешь на «ты», если уж у нас так получилось? Нет? Отлично. «Божоли» — хорошее вино, но думаю, нам не помешает выпить по стопке-второй коньяка…
— Совсем не помешает, — согласилась Кэтрин, выбираясь из плена воспоминаний. — Ну и как он там, полковник Юрьев?
— Скотина, — кратко ответила Настя.
— Согласна. Это увлечение мне дорого обошлось…
— Что же, давай обменяемся информацией, — предложила Настя. И стала рассказывать, без деталей, о том, как полковник Юрьев и его сотрудники пытались превратить её в сексотку…
— Мне знакомо это жаргонное слово, — сказала Кэтрин. — Извини, что перебила. Продолжай.
Настя продолжила, добавив, что она была уже на крючке у них, оставался последний шаг…
— Но ведь ты его жена?
— Деньги… — сказала Настя. — Большие деньги. Они хотели их прибрать к рукам.
— Понятно. А откуда ты узнала обо мне?
— Одной из своих подруг, до меня, Алексей спьяну проболтался, как все было в доме дружбы в Хельсинки. Мол, его однажды затащила на себя агентка ЦРУ, но он быстро опомнился, помог её разоблачить. После этого его и пригласили работать в органы…
— Какая же сволочь! — возмутилась Кэтрин. — Я ведь с ним потом виделась и сказала, что к этой вонючей конторе не имею отношения! Но я не сказала все…
— Что именно? Если не секрет, конечно.
— Естественно, секрет, но не от тебя, Анастасия. Он, конечно, изображал перед своей подругой нашу встречу, как случайную, но все было не так. Мы встречались все десять дней, точнее, десять ночей его пребывания в Хельсинки. Я крепко в него влюбилась… Это дом дружбы был настоящим гадюшником, наши спецслужбы тоже установили подслушивающие штучки. В общем, мои отношения с Алексом для них не были тайной. И вдруг в один не очень прекрасный день Алекс исчез, провалился сквозь землю, растворился в неизвестности…
— Это он умеет.
— Я вернулась домой, в Америку, и у меня начались неприятности. ЦРУ предложило мне сотрудничать с ними, пройти специальную подготовку для работы в Москве якобы журналисткой… Они прокрутили для меня одну пленку — со всеми охами, ахами и клятвами в любви…
Кэтрин смолкла, она явно разволновалась и хотя внешне держалась спокойно, но в глазах у неё появился недобрый блеск.
Настя ласково накрыла её ладошку, лежавшую на столе, своей ладонью.
— Если тебе трудно — не рассказывай, я не обижусь.
— Нет уж, я должна выговориться, много лет ношу на сердце этот груз и ты первая, с кем я так откровенна…
— Спасибо, Кэтрин.
— Я, конечно, послала церэушников подальше, но они отыгрались… Меня под пустяковым предлогом изгнали с учебы, я нигде не могла найти работу… А тут ещё выяснилось, что я, как последняя дурочка, подзалетела.
Настя поняла, о чем она говорит, есть вещи, которые и на русском и на английском называются примерно одинаково.
— Словом, пришлось лечь под одного богатенького. И он дал мне деньги, на которые я улетела во Францию. Здесь сделала аборт. Денег было в обрез, пришлось обратиться к придурку, который «в домашних условиях» кромсал бедных баб. Тебе, Настя, приходилось делать аборты? — прервала Кэтрин свою исповедь неожиданным вопросом.
— Нет! Бог миловал…
— Тогда ты не поймешь, какой это ужас! Прошло немало времени прежде, чем я встала на ноги… Ну, а дальше… Работала и училась в Сорбонне. Мой профессор по русской литературе рекомендовал меня в «Глобус». Кроме родного английского я прилично знала русский и французский. Меня взяли и с тех пор я здесь. Вот тебе история идиотки, которой однажды захотелось русского парня…
Кэтрин завершила свой рассказ на приглушенных истеричных нотах:
— Я его ненавижу! Он изломал всю мою жизнь! После аборта я не могу иметь детей. У меня был здесь парень, я его полюбила и мы собирались пожениться. Он меня спросил: «Ты предохраняешься?». «Нет, — ответила, — я перенесла операцию и детей у меня не будет». Какую операцию, я ему не сказала. Стыдно. Парень сказал: «Извини». И исчез.
— Сочувствую, — искренне сказала Настя. — Ты многое перенесла. А юный гаденыш стал хищником. И очень опасным. И нам двоим — и тебе и мне — он задолжал.
— Что ты предлагаешь? — спросила Кэтрин.
— Не ожидать, пока на том свете мы сможем рассчитаться угольками.
— Что-о?
— Это у нас так говорят: рассчитаться на том свете угольками.
Кэтрин бросила взгляд на часы:
— Я отсутствую на работе уже полтора часа. У нас с этим строго. Если ты не возражаешь, давай встретимся вечером. Побываем на Мон-Мартре, там художники, сувенирные лавчонки, уютные ресторанчики и собор Святое сердце на крови…
— Очень подходящее название, — пробормотала Настя.
— Вечером ты расскажешь, что задумала. Ведь ты прилетела в Париж не только для того, чтобы со мной познакомиться, не так ли?
— Не стану отрицать, что у меня есть план, — подтвердила Настя.
