Постараюсь решить это в ближайшее время.
Сигрейв помрачнел.
— А не можете ли вы решить этот вопрос немедленно, мисс Келлавей?
Люссиль отвела глаза в сторону.
— Не могу… это не мое… — Она запнулась, замолчала, потом осторожно добавила: — Мне надо все взвесить, сэр.
— Звучит так, как если бы вам было необходимо с кем-то посоветоваться, — продолжал хмуриться Сигрейв.
Люссиль покраснела, что не укрылось от внимания графа.
— Мой адвокат… — начала Люссиль, но он, нахмурившись еще больше, прервал ее:
— Да, да, естественно. Вы желаете выяснить, равнозначны ли по ценности эти дома. Я прикажу Джосселину немедленно выслать все необходимые сведения вашему юристу, сообщите мне лишь его имя и адрес.
Люссиль напрягла память. Адвоката Сюзанны звали Барнс, но адрес, адрес?! Так и не вспомнив его, она уклончиво ответила:
— Я сама сообщу Джосселину. Благодарю вас.
И, повинуясь внезапному порыву, встала со своего места, чтобы немедленно уйти. Нервы ее были напряжены до предела. И он — вне всяких сомнений — это заметил. Иначе с чего бы он стал так насмешливо улыбаться, целуя ее руку и склоняясь в почтительном поклоне.
— Ах, чуть не забыла! — воскликнула Люссиль. — Мы тронуты вашей щедростью, сэр! Птица, дичь и мясо из ваших угодий, овощи из ваших теплиц, фрукты из ваших садов!
— Сущие пустяки, мисс Келлавей! — улыбнулся Сигрейв. — И подмогу для работы в доме и саду, надеюсь, вам тоже прислали?
— О да! — несколько смущенно ответила Люссиль. — Как хорошо, что вашему управляющему удалось уговорить двух сельчан, у которых любопытство перевесило моральные устои. Но, бедняги, как они разочарованы! Мы живем скучно — дальше некуда.
— Ничего, ничего, — успокоил ее Сигрейв. — Теперь им есть что порассказать — сегодня вас, кроме меня, посетил блестящий кавалер. Сплетен об этом хватит на целый день, хотя для вас, мисс Келлавей, это дело обычное. Но быть может, — он огляделся вокруг, — Мы с вами все же сумеем договориться. Я, в конце концов, имею право требовать от вас вознаграждения за переход к вам аренды.
Люссиль, только-только успокоившаяся, в испуге воззрилась на Сигрейва, который продолжал смотреть на нее с иронией.
— Что вы имеете в виду, милорд?
По закону после смерти арендатора владельцу арендованной земли полагается вознаграждение.
— Вознаграждение, милорд? — Сердце Люссиль бешено забилось. — Деньгами, надеюсь?
— Иногда деньгами, мисс Келлавей, но не обязательно. — Он приблизился к ней вплотную. — В нашем с вами случае я бы предложил иной вид компенсации. Вот такой, к примеру.
Непонятным для нее образом Люссиль внезапно оказалась в объятиях Сигрейва, и в ту же секунду ею овладел испуг, смешанный с предвкушением чего-то прекрасного, какой она уже испытала чуть раньше. Ладони ее уперлись в мягкую ткань костюма графа и замерли — точно она не могла решить, оттолкнуть его или, наоборот, прижаться к нему покрепче. А Сигрейв не проявлял спешки, продлевая миг ожидания.
— Я склонен вам продемонстрировать, какое удовольствие вы получите, приняв мое предложение, мисс Сигрейв, — пробормотал он и, наклонив голову, едва коснулся губами ее рта, который как бы сам собой помимо ее воли раскрылся ему навстречу. Кто бы мог подумать, что едва ощутимое прикосновение вызовет в ней такую бурю! Ее с ног до головы обдало жаром, ноги ее подкашивались от непреодолимого желания. На сей раз он не отпустил ее.
От запаха его кожи у нее закружилась голова. Слишком просторное для Люссиль платье Сюзанны сползло с ее плеч, и пальцы Сигрейва, погладив предплечья, уже приближались к ее груди.
Вдруг, к великому огорчению и разочарованию Люссиль, он мягко отодвинул ее от себя и улыбнулся, глядя в упор в синеву ее глаз.
— И это только начало! — произнес он загадочно. — Предупреждаю, я потребую большого вознаграждения. А пока всего хорошего, мисс Келлавей!
Парень, присланный управляющим для работы в саду, стоя поодаль позади них, с открытым ртом наблюдал за ними. Значит, решил он, все, что говорили о мисс Келлавей, — чистая правда, как бы она ни старалась разыгрывать из себя изысканную леди! А графа порицать не за что: любой мужчина хотел бы оказаться на его месте.
Вечером, перед тем как лечь спать, Люссиль, стоя перед зеркалом, внимательно. Рассматривала себя, стараясь понять, с чего это вдруг граф стал выказывать ей такое внимание. Волосы у нее какие-то блеклые, не вьются, фигура тщедушная, грудь еле обозначена. Нет, очевидно, граф просто насмехается над ней. Или же мстит таким образом — разожжет в ней огонь, а затем отворачивается, испытывая при этом удовлетворение? Крайне недовольная собой, Люссиль тяжело вздохнула и, улегшись в постель, долго ворочалась без сна, преследуемая эротическими видениями и неудовлетворенным желанием.
Поднялась она наутро с синяками под глазами, подтвердившими ее вчерашнее умозаключение: она бесцветная старая дева, которая никому не может нравиться. Дурное настроение усугубило письмо, найденное ею утром на полу в передней. Его автор печатными буквами объяснял Сюзанне, что она собой представляет, и рекомендовал как можно скорее убираться восвояси, а то как бы чего не вышло.
Расстроенная и напуганная, Люссиль попыталась после завтрака отвлечься чтением, но проклятое письмо не шло из головы; в конце концов, она вышла в сад, где еще царила прохлада, и, усевшись на скамью, стала прикидывать, кто же автор отвратительного письма. Уолтер Матч? Потеряв из-за Сюзанны аренду, он вполне мог пойти на все, лишь бы заполучить дом. Да и его матушка, судя по отзыву Сигрейва о Сирене Матч, также способна на подобную пакость.
А вдруг это сам Сигрейв? — подумала Люссиль, и страшная мысль прочно засела в ее голове. Желая выдворить ее из Дилингема, он мог пойти на то, чтобы написать анонимку или даже подбить кого-нибудь на этот шаг. Нет, он неспособен на подобную низость, решила она, но тут же сама себе возразила: а что она, собственно, о нем знает? После долгих раздумий и колебаний она твердо решила: ей следует избегать встреч с графом. Ведь в глубине души, казнила себя Люссиль, она все время надеется встретить Сигрейва, глядишь — и влюбится в него, как ветреная школьница! А глупее этого нет ничего!
Но так ли уж она виновата? Какая женщина, попав после унылого одинокого существования в Оукхэме в общество такого привлекательного мужчины, как Сигрейв, останется к нему равнодушной? И мысль о том, что, возвратясь в школу мисс Пим, она может больше никогда его не увидеть, вконец расстроила Люссиль.
Еще два дня миновало, а от Сюзанны нет никаких известий. Не в силах больше выносить двусмысленность своего положения, Люссиль начала паковать чемодан для возвращения в Оукхэм, не переставая сожалеть, что так и не осмотрела окрестностей Дилингема.
Ее невеселые размышления прервал звонок в дверь. В передней она встретила леди Биллингем, которая тепло ее расцеловала.
— А я и не чаяла уже застать вас в Дилингеме! Как хорошо, что вы здесь! Но вид у вас невеселый. Как хорошо, что я за вами заехала. Поедемте в Вудбридж!
Люссиль начала отказываться, но леди Биллингем стояла на своем.
— Выкиньте все из головы! Вудбридж, конечно, провинциальная дыра, но не лишенная очарования. И не беспокойтесь: горожане, может, в душе и порицают меня, но в магазинах нас встретят с распростертыми объятиями, знают ведь, что я богачка.
Расположившись в тяжелой старинной карете — миссис Биллингем не признавала современные средства передвижения: экипажи, фаэтоны, коляски, — она приступила к расспросам:
— Так как вы поживаете, дитя мое? — причем с таким искренним сочувствием, что на глаза растроганной Люссиль навернулись слезы. — Анонимные письма, какая гадость! — гневно воскликнула она, выслушав рассказ Люссиль о последних событиях. — Да плюньте вы на них и вообще на все оскорбления в ваш адрес. Впрочем, понимаю: то, что они адресованы не вам, а сестре, вряд ли может служить утешением. А кто же это предложил вам стать его любовницей? Уж не Де Виньи ли? Кончита видела его здесь в
