Но леди Сигрейв, не будучи глупой, сделала из ее рассказа правильные выводы.
— Не отчаивайся, дорогая, — сказала она, когда Люссиль замолчала. — Конечно, идея изначально была порочной, но не стоит так убиваться. А сейчас, мне кажется, нам надо пригласить Питера и Николаса, чтобы ввести в курс дела — они, по-моему, оба лица заинтересованные. — От внимательного взгляда леди Сигрейв не укрылось, что при упоминании имени ее старшего сына Люссиль покраснела. — Знаю, дорогая, Николас порой может производить впечатление человека сурового, но уж если он сказал, что простил тебя, то можешь не сомневаться — попрекать он не станет.
При появлении лорда Сигрейва, с беспечным видом входящего в гостиную, сердце Люссиль дрогнуло. Как обидно, подумала она: при появлении Сигрейва ею овладевает такое волнение, а ему хоть бы что! Графиня без обиняков объявила свой план.
— Люссиль мне все рассказала, — сообщила она. — Сейчас необходимо прежде всего позаботиться о мисс Маркхэм. Могу ли я рассчитывать на вашу помощь?
Питер тут же кивнул. А Николас медлил с ответом, прикидывая в уме, что же именно рассказала Люссиль. При этом ему вспомнились ее мягкие сладкие губы.
— Николас! — окликнула его мать. — Ты, надеюсь, поможешь мне восстановить доброе имя мисс Маркхэм?
— Что за вопрос, мама! — Он перевел спокойный взгляд на Люссиль. — А как быть с мисс Келлавей?
— О, это проще простого! Достоверно людям известно только два факта: Сюзанна Келлавей просила передать «Кукс» ей в аренду и к ней в дом пожаловала мисс Маркхэм. Все остальное — плод их воображения. Мы распространим слух, что я пригласила Люссиль погостить в нашем замке, но задержалась с приездом, поэтому она была вынуждена на время поселиться в «Куксе». Девушка она немного не от мира сего, ей даже в голову не пришло, что ее примут за Сюзанну. Поняв, что к чему, она обратилась к тебе, Николас, за советом. А, соскучившись в одиночестве, пригласила к себе в гости мисс Маркхэм. — Она строго взглянула на Питера. — Никто не должен знать, что мисс Маркхэм бежала из дому, и я всецело полагаюсь на твою скромность, Питер.
— Можешь быть спокойна, мама, — кивнул Питер. — Затем ты, наконец, приезжаешь и, ознакомившись с обстановкой, приходишь к выводу, что самое правильное — предать гласности тот факт, что в «Куксе» все время жила Люссиль Келлавей, а не ее сестра. Мисс Маркхэм — вне подозрений, и никто не станет это оспаривать.
— Особенно если пилюля будет подслащена известием о том, что мисс Келлавей получила наследство, — саркастически заметил старший Сигрейв. — Ты абсолютно прав, Питер!
Люссиль в очередной раз покраснела, а леди Сигрейв строго взглянула на сына.
— Ты что-то вдруг стал очень ехидничать, Николас! Не иначе как на тебя влияет жара. Ну, так как, вы принимаете мой план?
Все трое кивнули в знак согласия.
— Простите, мадам, — произнесла неожиданно Люссиль, — но так ли уж его осуществление зависит от моего присутствия в Дилингеме? Я обещала мисс Пим отлучиться ненадолго, а сейчас школьные каникулы подходят к концу. Будьте добры, приютите у себя мисс Маркхэм, а я возвращусь в Оукхэм. Так, пожалуй, будет лучше.
Леди Сигрейв перехватила напряженный взгляд Николаса, направленный на опущенную голову Люссиль. Так вот где зарыта собака! Люссиль, бесспорно влюбленная в графа, тем не менее, стремится уехать подальше от Дилингема и ее сына, а он этого не желает. Сердце дамы возликовало. Еще не зная как следует свою крестную дочь, она уже прониклась глубокой симпатией к ней. А уж если Сигрейв отметил ее, рано или поздно он своего добьется. И она всячески будет ему в этом содействовать.
Тщательно выбирая слова, графиня ответила Люссиль:
— Думаю, дорогая, было бы лучше, если бы ты, сделав над собой усилие, осталась еще в Дилингеме, хотя бы на короткое время. Ведь придуманная нами версия появления мисс Маркхэм будет звучать правдоподобно лишь в том случае, если ты сама будешь жить в данный момент в «Куксе». А уж когда мисс Маркхэм будет оправдана в глазах общества, сможешь поступать как тебе угодно. Тем более, что теперь, получив наследство, ты должна подумать о своем будущем.
Плечи Люссиль уныло опустились. Никогда еще ни один человек, едва узнавший, что он обрел богатство, не выглядел таким несчастным!
— У тебя такой усталый вид, дитя мое! Еще бы — столько переживаний за одно утро!
А ведь ей известна лишь половина того, что произошло, мелькнуло в голове у Люссиль. Трудно поверить, что сейчас только время ленча, — ей кажется, что с того момента, как она покинула территорию «Кукса», прошла целая вечность. Сквозь какую-то плотную завесу доходили до ее слуха слова миссис Сигрейв о том, что она сама уведомит мисс Пим и миссис Маркхэм о случившемся, и приказание Сигрейва заложить для нее карету.
— На тебе лица нет, дорогая. — Леди Сигрейв озабоченно погладила ее по голове. — Все остальное обсудим завтра. Я приеду в «Кукс» утром. Ах, мы чудесно проведем время. Мисс Маркхэм — подходящая компания для Полли. Все складывается как нельзя лучше!
Если бы Люссиль могла разделить ликование леди Сигрейв! Необходимость остаться еще на некоторое время в обществе графа повергала ее в отчаяние. Его угрюмое молчание особенно резко бросалось в глаза рядом с ликованием родственников. А каким ледяным тоном он попрощался с ней, помогая сесть в карету! Как только колеса экипажа загремели по ухабам разбитой дороги, Люссиль утратила самообладание, и две крупные слезинки скатились по ее щекам. Анонимка, ожидавшая ее в «Куксе», переполнила чашу терпения. Люссиль с яростью разорвала бумагу в клочки, не читая, но это не принесло ей облегчения.
Глава восьмая
— Море у меня не получается, — призналась Полли, откладывая в сторону кисть и заслоняя глаза от слепящего солнца. — Оно у меня такого же цвета, как шляпа мисс Диттон. Боюсь, художницы из меня так и не выйдет!
Люссиль, бросив на ковер книгу, которую читала, приблизилась и взглянула на творение Полли.
— Зато дом вышел очень хорошо, — утешила Полли. — Леди Биллингем будет в восторге и наверняка захочет приобрести картину.
— На самом деле он уродливый. Даже не понимаю, как такая женщина, как леди Биллингем, согласилась в нем жить. Я так рада была с ней познакомиться. До сих пор не верится, что мама это разрешила.
Люссиль тоже была удивлена. Когда утром она предложила навестить леди Биллингем, в синей гостиной воцарилась тишина. Нарушила ее Фалия Диттон, заявившая, что ее мать никогда не позволит ей навещать бывшую актрису и что мисс Келлавей, истинная дочь своего отца, быть может, и общается с какими-то странными людьми, но порядочное общество этого не одобряет.
Наступило неловкое молчание, которое прервал лорд Сигрейв. Он считает леди Биллингем очаровательной женщиной, сказал Николас, и с удовольствием отвезет Люссиль к ней. Мисс Диттон надулась, но тут Питер, ко всеобщему облегчению, предложил устроить пикник на побережье близ дома бывшей актрисы.
— Вы, вижу, храните верность старым друзьям, — заметил лорд Сигрейв на выходе из синей гостиной. — А ведь большинство людей, став богатыми и знатными, порывают со своими привязанностями.
— Вы, очевидно, имеете в виду леди Биллингем? — отозвалась Люссиль. — Но ведь она была так добра ко мне! Мне претит, когда общество судит о людях по каким-то внешним чертам, а не по внутреннему содержанию. Я же от леди Биллингем не отвернусь никогда.
— Браво, мисс Келлавей! — тепло произнес Сигрейв. — Иного я от вас и не ожидал. Полли хочет поехать с нами, жаль только, что мисс Диттон не может составить нам компанию!
