Люссиль пристально взглянула на графа, но лицо его хранило обычное бесстрастие.
— Ну, я об этом не особенно сожалею, — нежно пропела она. — Мисс Диттон не из тех людей, с которыми жаждала бы познакомиться мисс Биллингем.
Выходя из комнаты, она услышала за своей спиной смех Сигрейва.
И вот вся компания расположилась на; берегу, наслаждаясь прохладным восточным ветерком. Питер и Гетти — чуть поодаль, но под бдительным оком леди Сигрейв. Миссис Диттон также не спускает глаз со своей дочери, заигрывающей с лордом. Люссиль наскучило смотреть на них, и она перевела взгляд на море.
Как же изменилась ее жизнь в «Куксе» после появления в Дилингеме миссис Сигрейв! Стоило ей стать крестницей этой леди и богатой наследницей, и местное общество решительно повернулось к ней лицом. Некоторые во всеуслышание утверждали, что всегда были уверены — такая милая и хорошо воспитанная женщина не может быть куртизанкой. Фалиа Диттон даже осмелилась заявить, что знакома с Люссиль (очевидно, она имела в виду неприятную встречу в Вудбридже), и привела к ней своего брата.
Никто и не вспоминал, что она недавно выступала под чужим именем, это объяснили чрезмерной скромностью или чудачеством, свойственным всем книжникам. Люссиль стала чрезвычайно популярной персоной. Гетти это забавляло, а сама Люссиль считала такое поведение лицемерием, не заслуживающим доверия.
Очень скоро Люссиль обнаружила, что планы леди Сигрейв по спасению доброго имени мисс Маркхэм требуют от нее некоторых уступок.
— Понимаю, как тебе не хочется бывать в обществе, — с сочувствием произнесла как-то раз леди Сигрейв. — Но речь идет о репутации мисс Маркхэм, и тут твоя помощь необходима. Боюсь, тебе придется в чем-то поступиться своими интересами. — Тебе, конечно, необходимо устроить собственную жизнь, — чуть помолчав, продолжила леди Сигрейв. — Замужество, полагаю, тебя не привлекает, ты, скорее всего, захочешь купить дом, обзавестись компаньонкой и наслаждаться чтением. Тебе это, наверное, больше всего по душе.
Еще полгода назад Люссиль могла только мечтать о подобном существовании, но сейчас при одной мысли о такой перспективе едва не расплакалась.
— Если же вдруг окажется, что замужество тебе не претит, то лучше всего остановить свой выбор на солидном землевладельце вроде Чарлза Фарранта, с ним ты будешь как за каменной стеной! — посоветовала она с ласковой улыбкой. — С такими мужчинами, конечно, довольно скучно, но ведь ты не в том возрасте, когда ищут романтики. Разумный брак с достойным человеком, что может быть лучше?
Люссиль не увидела лукавого выражения, появившегося на лице графини, наблюдавшей за вдруг огорчившейся крестницей. Леди Сигрейв давно подметила, что при малейшем намеке на ее старшего сына Люссиль краснеет, и решила не давать ей возможности забыть о Николасе. Тем более что Люссиль явно избегала его общества. Если ей становилось известно, что он будет присутствовать на каком-нибудь завтраке или бале, она под любым предлогом — подчас абсурдным — предпочитала остаться дома. Но что толку? Однажды она отказалась от приглашения, ссылаясь на головную боль, так он в середине дня явился, чтобы осведомиться о ее здоровье. В другой раз Люссиль не поехала к Диттонам, где должен был быть Сигрейв, но, выйдя на прогулку, нос к носу столкнулась с ним. Он вел себя при этом безукоризненно, но ей никак не удавалось вовсе избежать его общества, а видеть его ей было тяжело, и она страдала. Ее чувство не давало ей покоя — и днем, и ночью, во сне, ее преследовала мысль о Николасе Сигрейве.
Некоторое утешение она находила в компании Полли. Девушка, вопреки ожиданиям Люссиль, оказалась застенчивой и серьезной. Она рассказала Люссиль, что мать ею недовольна, называет разборчивой невестой. Сейчас, когда ей исполнилось двадцать три года, она всерьез считает себя старой девой. А Люссиль целых двадцать семь! Так можно ли удивляться тому, что Сигрейву она не нравится!
Зато Чарлз Фаррант регулярно наведывался в «Кукс» и с удовольствием сопровождал Люссиль в Вудбридж и вообще куда она только пожелает. Они оба заинтересовались историей ветряных мельниц в этом районе и совместно изучали старинные карты и документы. Гетти была в восторге — Люссиль и Фаррант созданы друг для друга, считала она. Люссиль же, признавая все его достоинства, жалела, что на нее смотрят добрые голубые глаза, а не темно-карие с золотыми искорками, и рядом всегда звучит тихий, слегка запинающийся голос вместо властного баритона графа.
Предавшись этим мыслям, Люссиль забыла про свою книгу и сморенная жарой, задремала. Очнулась она оттого, что кто-то водил травинкой по ее щеке. Открыв глаза, она увидела перед собой улыбающегося лорда Сигрейва.
— Как это вы решились оставить мисс Диттон одну на берегу, — проговорила она. — А вдруг ее смоет прибой.
— Она не одна. Если что, Питер отвлечется от мисс Маркхэм и спасет мисс Диттон.
— Но ведь не общества Питера она ищет, — резко возразила Люссиль, но тут же спохватилась — как бы Сигрейв не подумал, что она ревнует. И поспешила переменить тему: — Я читала, что в Дербишире очень красивые скалы. А здесь, милорд?
— Здешние, думаю, не идут ни в какое сравнение с дербиширскими. Когда-то какой-то рыбак спьяну углядел в одной скале сходство с лицом королевы Елизаветы, но я его не нахожу. Скалы есть, и пещеры тоже. Но последние — не предмет для любования, они служат более серьезным целям.
— Контрабанда, милорд?
— И это тоже.
— А что же еще?
— Давайте пройдемся, мисс Келлавей. Не дожидаясь ответа, он с присущей ему решимостью потянул ее за руку и вывел на тропинку, бегущую вдоль берега.
— Вы слышали о фентиграх, мисс Келлавей?
— О людях, которые в XVII веке осушали болота?
— Как вы начитанны, мисс Келлавей! Но сейчас так называет себя банда батраков и арендаторов, считающих, что заработки у них ничтожны, а аренда — слишком велика. Я неизменно старался сохранять добрые отношения с моими арендаторами здесь, в Дилингеме, но слышал, что беспорядки коснулись и наших краев. Бандиты поджигают хлева и нападают на фермеров. У них много укромных мест, где они прячут орудие и скрываются сами.
Почему-то Люссиль вдруг вспомнились гнусные анонимные письма, автор которых грозил выгнать ее из Дилингема. Она надеялась, что после превращения псевдо-Сюзанны в Люссиль они прекратятся, но ничуть не бывало! Недавно она получила еще два, причем оба, как обычно, были доставлены после наступления темноты и написаны в самых грубых выражениях!
— Я вас напугал, — сказал Сигрейв, заметивший, что она помрачнела. — Извините, мисс Келлавей. Надеюсь, я не слишком расстроил вас?
Ей на память пришли гнусные слова, которыми неизвестный автор поносил ее и Сигрейва. Но, встретив проницательный взгляд гостя, Люссиль заставила себя встряхнуться.
— Ну что вы, милорд! Какое отношение я имею к складам в пещерах и сельским беспорядкам! Но все это очень неприятно.
— Согласен с вами, мисс Келлавей! Но не беспокоит ли вас нечто, находящееся поблизости от нас?
— Нет, нет! — выпалила Люссиль с поспешностью, которая выдала ее с головой.
Сигрейв остановился, она тоже, и они оказались друг против друга.
— Вы начисто лишены актерского таланта! — задумчиво произнес Сигрейв. — Я вам не верю, мисс Келлавей. Неужели «Кукс» скрывает какие-то тайны? Может, там находится какой-то склад? Но нет, вас беспокоит что-то, касающееся вас лично. Не так ли?
Сигрейв безошибочно угадал ее мысли! Ей стало не по себе.
К счастью, они услышали голос Полли:
— Люссиль! Николас! — Девушка, размахивая своей соломенной шляпой, бежала за ними следом. — Все собираются домой! А вы как? — Заметив напряженное лицо брата и растерянность Люссиль, она смутилась: — Ой, извините! Я, кажется, помешала.
— Ничуть! — вырвалось у Люссиль. — Что до меня, то я готова.
Она взяла Полли под руку и, радуясь возможности скрыться от проницательных глаз Сигрейва, пошла
