взглянул своими темными глазами сначала на насмешливое лицо Марчнайта, перевел их на смущенную Полли, а затем на совершенно спокойную Люссиль. — Ты обещала мне танец, Полли! — сообщил он и, схватив Полли за руку, увлек на середину зала.
Лорд Генри с насмешливой улыбкой смотрел им вслед.
— Сигрейв не желает, чтобы я общался с его сестрицей, — констатировал он деланно безмятежным тоном, в котором Люссиль снова безошибочно уловила горечь. В серых глазах лорда Генри стояла боль.
— Это почему же, сэр? — спросила она, размышляя над тем, отчего Сигрейв так равнодушно оставил ее разговаривать с Марчнайтом — то ли она, Люссиль, ему совершенно безразлична, то ли он считает ее слишком старой и непривлекательной для того, чтобы вскружить кому-нибудь голову. — В вас видят опасного человека.
Лорд Генри хмыкнул в ответ.
— Родные юных девушек — безусловно, — сообщил он мрачно. — Я даже удивляюсь, как это вы не боитесь на виду у всех беседовать со мной.
— Ну, я же ведь не впечатлительная юная девочка, — улыбнулась Люссиль. — Лорд Сигрейв уверен, что я в полной безопасности.
Марчнайт в свою очередь улыбнулся.
— Не очень на это надейтесь, — серьезно ответил он, не сводя восхищенного взгляда с ее оживленного лица. — Но если уж вы так храбры, то не решитесь ли продолжить наше знакомство? У Сигрейвов замечательная оранжерея, где мы могли бы… могли бы поговорить по душам.
Люссиль внимательно вгляделась в его глаза, но не обнаружила в них ничего, кроме бескорыстного интереса. Нет, с его стороны ей ничто не угрожает. Ему нужна, поняла она, только Полли, а все остальное — лишь способ отвлечься от нее. И что, интересно знать, мешает лорду Генри ухаживать за Полли Сигрейв? Которая, как заметила Люссиль, вовсе не равнодушна к лорду.
И все же, подумалось ей, уединяться с Марчнайтом не совсем удобно. Но, перехватив взгляд Сигрейва, она поспешила подать руку Марчнайту, который вывел ее из душного зала во влажную, тускло освещенную оранжерею. Обстановка в ней могла бы показаться интимной, если бы не разгуливавшие по проходам пары.
Полюбовавшись прудом посередине оранжереи, водопадами, несущими к нему свои воды по скальным выходам, понюхав лилии самых разных видов, они вышли к каменной скамейке у стены теплицы, и Люссиль, опустившись на нее, жестом предложила своему спутнику последовать ее примеру.
— Здесь, мадам, мы можем познакомиться поближе, — произнес он.
— Да, я рада этой возможности, потому что мне хочется поговорить с вами о леди Полли. Очаровательная девушка, не правда ли? Но, по моим наблюдениям, лорд Генри, вы находите ее более чем очаровательной. Он ответил не сразу.
— Знаете, мисс Келлавей, вы, наверное, единственная из знакомых мне женщин, которая, оказавшись в подобной ситуации, заговорила не о себе. Во всяком случае, не о себе и связи со мной. — Он улыбнулся даже немного обиженно.
— Извините, сэр, мне не раз уже говорили, что я веду себя не совсем обычно. Но мне показалось, что вам было бы приятно поговорить о леди Полли. Если я ошибаюсь…
— Нет, нет, вы не ошибаетесь, мадам, — вздохнул лорд Марчнайт. — Поскольку говорить с ней я не могу, мне приятно поговорить хотя бы о ней. Вы, очевидно, очень проницательны, иначе как, после столь краткого знакомства, могли догадаться о моих чувствах к леди Полли. Беда в том, что меня считают недостойным выразить их лично ей.
Он произнес эти слова с такой горечью, что Люссиль пронзила боль за него.
— Но какие против вас могут быть возражения! — воскликнула она, зная, что Генри — старший сын герцога Марчнайта. — Ваша семья…
— О да, мисс Келлавей, моя родословная безупречна. — Начав говорить, лорд Генри уже не мог остановиться. — Возражения вызывают не мои родственники, а я сам. — Он тяжело вздохнул. — Я познакомился с леди Полли пять лет тому назад, когда ее только начали вывозить в свет. Среди всех глупых дебютанток она была как дуновение свежего ветерка в невыносимый зной, и я сразу потянулся к ней. У нее была подруга, имени которой я не назову, вы сейчас поймете, почему. Они были неразлучны. Мне и в голову не приходило, что подруга ко мне неравнодушна — ведь все мои мысли были заняты лишь леди Полли. Но однажды плутовка подстроила поломку своей кареты вблизи от моего дома в Хартфордшире. — Он вздохнул. — Ей было хорошо известно, что я удалился туда на несколько дней из Лондона. Ехала она не одна — ее сопровождала компаньонка, да и у меня в доме, естественно, жила домоправительница, так что мы не были наедине, но все равно поползли мерзкие слухи. Мне дали ясно понять, что ради спасения чести моей незваной гостьи я обязан на ней жениться.
Он с отчаянием взглянул прямо в глаза Люссиль.
— Знали бы вы, сколько бессонных ночей я провел, стараясь найти выход из создавшегося положения. Ведь я собирался предложить руку и сердце мисс Полли и не мыслил своей жизни без нее, В конце концов, я недвусмысленно заявил, что не женюсь на мисс… на девушке, случайно оказавшейся в моем доме.
И тут я допустил ошибку — поехал к старому лорду Сигрейву и попросил руки его дочери, тогда как следовало выждать, пока слухи улягутся. Он отказал мне наотрез, назвал меня человеком без чести, который морочит головы юным леди. Я был в отчаянии. Мне удалось встретиться с Полли наедине, я предложил ей объявить о помолвке. Но она наотрез отказалась идти против воли отца.
Он замолчал, тишину нарушал лишь тихий шум водопада, низвергавшегося в пруд перед ними.
— С тех пор за мной закрепилась репутация дикаря, к тому же с невыносимым характером. — Встретив огорченный взгляд Люссиль, Марчнайт оборвал себя на полуслове. — Прошу прощения, мадам, даже не понимаю, с чего это я стал изливать вам душу…
— Не беспокойтесь, сэр, я понимаю вас как никто — ведь меня тоже вечно обвиняют в бесчувственности.
— Но зачем обременять вас моими личными делами! Ума не приложу, как это получилось. Уж поверьте мне, мисс Келлавей, все оттого, что вы располагаете к откровенности. До сих пор я никогда не рассказывал о самом сокровенном совершенно незнакомым людям.
— В этом я не сомневаюсь, сэр, — улыбнулась Люссиль. — Но я считаю леди Полли своим другом и знаю, что она несчастлива. Могу ли я чем-нибудь помочь вам?
— Вы сама доброта, мадам, но я уверен, что нам с Полли уже никто не сможет помочь. Теперешний лорд Сигрейв, по-моему, относится ко мне не лучше, чем его покойный отец.
— Да, вы правы, я не в силах вам помочь, — промолвила Люссиль, и на сей раз горечь слышалась в ее голосе. — Если я попытаюсь поговорить с лордом Сигрейвом, это — увы! — будет вам только во вред.
Она замолчала, поняв, что выдала себя с головой, но лорд Генри, явно понявший причину ее огорчения, успокаивающим жестом положил ладонь на ее руку.
— Вы, вижу, не в лучшем положении, чем я, — начал было он, но его прервал на полуслове лорд Сигрейв, незаметно для них вошедший в оранжерею.
— Мисс Келлавей! Я пришел за вами, чтобы проводить к ужину, — сказал он многозначительно, хотя лицо его оставалось бесстрастным. Было непонятно, слышал он ее последние слова или нет, но она заметила, с каким подозрением он взглянул на лорда Генри, особенно на их сомкнутые руки! Она попыталась высвободить ладонь, но лорд Генри не отпускал ее, явно желая поддразнить Сигрейва.
— Вы, вижу, решили испортить мне сегодня вечер, Сигрейв, — проговорил лорд Генри. — Сначала лишили меня общества одной очаровательной дамы, сейчас — второй. Это, полагаю, не случайно.
— Если вам угодно думать так, сделайте одолжение, Марчнайт, — с деланной любезностью сказал Сигрейв и повернулся к Люссиль. — Если разрешите, мисс Келлавей…
— Я полагала, что к столу меня проводит мистер Фаррант. Ах, вот и он! Прошу прощения, джентльмены… — Она подчеркнуто тепло улыбнулась лорду Генри и поднялась.
— О Господи, сегодня я то и дело натыкаюсь на ваших поклонников, — с нескрываемым раздражением пробурчал Сигрейв, резко повернулся на каблуках и вышел из оранжереи.
