жениха, то замуж я за такого точно не выйду.
Маркиз нахмурился:
— Теперь уже мне нужны пояснения. Ты что, отклоняешь мое предложение?
— Отклоняю, — кивнула Джулиана. Она подошла к его кровати и села рядом. — Я выйду замуж только по любви, папа. И я была счастлива с Эдвином Мафлитом только потому, что мы любили друг друга.
Ее отец пренебрежительно отмахнулся:
— Замуж по любви! Вот в этом-то и заключается причина того, что ты идешь неверным путем, Джулиана.
— Вы женились по расчету, — тихо заметила Джулиана, — и брак не слишком удался, не так ли?
Отец хотел прервать ее, но она смело продолжила:
— Я считаю, что вы, сэр, недооцениваете значение любви. Посмотрите на меня. У меня рыжие волосы Теллантов. Лицо такое же, как и ваше, словно отлитое из той же формы. Вы сами говорите, что у меня ваше чувство юмора. И все же все мои тридцать лет вы не считаете меня своей дочерью. И вы никогда меня не любили. О нет… — она махнула рукой, — вы никогда ничего подобного не говорили, но все знали об этом. Все знали, что вы не считаете себя моим отцом и потому не заботитесь обо мне.
— Я…
— Возможно, я действительно не ваша дочь. — Джулиана повернулась к нему с внезапной яростью. — Возможно, что, несмотря на все сходство, вы правы, и моим отцом был какой-то любовник моей матери. Должно быть, вы верите в это, папа, и именно за это наказываете меня все эти тридцать лет. — Она встала, у нее начал срываться голос. — Но разве это должно иметь значение? Я ведь в этом не виновата! Я бы отдала все эти сто пятьдесят тысяч за одно только ваше нежное слово или одобрение. Но я никогда не получала ни того ни другого.
— Джулиана, подожди, — попросил маркиз. Но она покачала головой. Она вернулась к его постели и наклонилась, чтобы поцеловать в щеку.
— Простите меня, папа. Я возвращаюсь в Лондон. Я никогда не любила деревенский воздух и хотела бы никогда сюда не приезжать. Я желаю вам доброго здоровья и… — она улыбнулась, — еще многих лет на своем законном месте.
После душной комнаты больного на улице показалось очень свежо. Джулиана была так сердита, что не хотела разговаривать ни с Джоссом, ни с Эми. Но и сразу возвращаться в Лондон тоже не собиралась. Она пошла по тропинке через заросший сад и спустилась к реке. Отодвинув свисающие ветви ивы, она проскользнула в зеленый сумрак своего убежища на речном берегу. Опустилась на траву и подтянула колени к груди, как делала в детстве. Она чувствовала себя совершенно несчастной. По щеке ее скатилась одинокая слеза, Джулиана стерла ее рукой и уткнулась лбом в колени, обняв их. Сто пятьдесят тысяч фунтов. Такая огромная сумма. В каком-то смысле отец сделал ей очень щедрое предложение, в своем стиле. Но она ощущала от этого только пустоту и печаль.
Внезапно где-то позади нее раздался треск ломающейся ветки, резкий звук на фоне журчания тихой речушки. Джулиана быстро обернулась.
Под сенью ивы стоял Мартин Давенкорт.
Он двинулся с места и, двумя шагами преодолев разделявшее их расстояние, обнял ее и прижал к себе, а потом стал целовать с силой, которую Джулиана сочла ужасающей и очень нежной.
Они стояли так довольно долго, потом она немного отстранилась.
— Мартин… — выговорила она со смесью удивления и упрека.
Он, казалось, был ошеломлен и слегка потряс головой.
— Джулиана… с тобой все в порядке?
Джулиана высвободилась из его объятий.
— Конечно. Я пришла сюда, чтобы перед возвращением в Лондон побыть немного в тишине…
Она постаралась привести в порядок прическу, но дрожащие пальцы и срывающийся голос выт давали ее волнение. Мартин поймал ее руку и поднес к губам. Джулиана посмотрела на него и быстро отвернулась. В его глазах светилась такая нежность, что в горле у нее встал ком.
— Мартин, — снова произнесла она, и на сей раз в ее голосе звучала мольба.
— Почему ты плакала? — спросил он.
Джулиана высвободила руку и отвернулась.
— О, это пустяки. Мой отец предложил мне целое состояние, а я отказалась. И теперь думаю, какая же я дура.
Мартин улыбнулся.
— Почему он сделал тебе такое предложение?
— Давай не будем об этом! Слишком грустная история. Мне надо вернуться в Лондон.
Но Мартин и не подумал менять тему.
— Должно быть, это что-то очень плохое, раз ты из-за этого плачешь.
— Не особенно! — Джулиана натянула веселую улыбку. Она не сомневалась, что выглядит ужасно и совершенно неубедительно. — Я плачу даже из-за пятнышка на шляпке, знаешь ли! Это одно из моих самых лучших умений.
— Раз ты не хочешь говорить о своем состоянии, то, может, тогда поговорим о том, что между нами произошло? — предложил Мартин. — В ту ночь в леднике…
Джулиана бросила на него взгляд из-под ресниц.
— Тут не о чем говорить. Внезапное влечение нередко встречается, Мартин. И умирает оно так же быстро, как рождается. Я должна была раньше сообразить. Такое иногда случается.
— Ерунда. — Мартин сузил синие глаза, выражая недовольство.
И Джулиане это показалось очень привлекательным. Она чувствовала, что беспомощно тонет в своей влюбленности, и яростно боролась с этим чувством.
— Для меня это не
Джулиана чувствовала, что ее загоняют в угол.
— Я помню, что говорила.
— Это хорошо. — Мартин скрестил руки на груди. — Джулиана, если ты и дальше будешь изображать легкомысленность, продолжая держать меня на расстоянии, мне придется зайти с другого конца.
Джулиана беспомощно стиснула руки.
— Но я на самом деле легкомысленная. Я ведь тебе уже говорила. Почему ты меня не слушаешь?
— И ты, безусловно, чертовски упрямая. Любая женщина, которая так целуется и потом притворяется, что это ничего не значит…
— Прости, Мартин, но я не желаю продолжать эту тему. Для меня это ничего не значит.
— Джулиана, ты слишком долго испытываешь мое терпение. Не пытайся больше притворяться. Ты дрожала, когда я тебя целовал, и я совершенно не верю, что это для тебя ничего не значило…
Он легонько провел пальцами по ее щеке, от уголка брови до самого подбородка. Большим пальцем задел нижнюю губу. Его прикосновение словно обжигало кожу. Джулиана задрожала. Она ничего не могла с собой поделать и заметила в глазах Мартина вспышку удовлетворения.
— Видишь? И это только начало… — Он сделал паузу, пристально глядя на ее губы.
Джулиана горела как в огне, у нее подгибались колени, и она чувствовала себя очень несчастной. Она попыталась высвободиться, но Мартин держал ее крепко.
— Вспомни, ты же ничего ко мне не чувствуешь, а значит, тебе нечего бояться, — сказал он. Его губы оказались совсем рядом с ее ртом. — Совсем ничего…
Когда он поцеловал ее, в первый момент Джулиана испытала облегчение. Но оно стремительно сменилось иссушающим желанием, которое забрало у нее все силы и оставило смутную жажду. Она чувствовала, как ее тело тает под натиском Мартина.
— Абсолютно ничего не чувствуешь, — повторил он, и Джулиана услышала в его голосе смех.
Он снова поцеловал ее, потом проник в приоткрытые губы, и их языки сплелись в тесном объятии. Джулиана издала тихий горловой звук, означавший капитуляцию. Она вырвалась, прижала руки к груди. Она тяжело дышала, все тело горело от его прикосновений.
— Хватит, Мартин, ты уже все доказал.
