— О чем?
— О себе. Чем дышите. Что читаете?
— Читаю? — снова пожал плечами лейтенант. — Всё читаю.
— Ну, так уж и всё, — подмигнул полковник.
— Что попадается. Не такое уж у нас тут книжное хранилище.
— Что ж ты, Иван Осипыч? — повернулся полковник к замполиту. — У офицеров запросы, а ты на книги жмешься.
— Что положено… — развел руками замполит, понимая, что это так, игра, но не желая показывать, что это понимает.
— Значит, не удовлетворяет вас здешняя библиотека? — опять добродушно усмехнулся полковник.
«Лет ему по виду сорок пять, — подумал Курчев. — А чего надо?.. На место Берии?»
— Да нет, библиотека как библиотека. Я всей не прочел, — сказал, надеясь разозлить смершевца, чтоб тот наконец выложил, что ему собственно надо. «Хорошо бы про выстрел спросил, а то ведь, зараза, про машинку начнет…»
— Значит, все-таки хорошая библиотека? Помимо не читаете? — снова улыбнулся полковник.
— Попадается — читаю, — ответил лейтенант.
Конечно, следовало каждый раз прибавлять «товарищ полковник», но Борису казалось, что такое обращение звучит заискивающе. Впрочем, смершевец по-прежнему не обращал внимания на отсутствие обращения и по-прежнему держался добродушно.
— А что попадается? — спросил он.
— Разное. Всего сразу не припомнишь. Вот, «Ярмарка тщеславия» хотя бы… — осекся тут же Борис, потому что вспомнил, что на форзаце первого тома была надпись «И. Рысакова». Господи, да они сразу притянут аспирантку и за два хода до «малявки» доберутся…
— Теккерея? Что ж, хорошая книга. Понравилась?
— Только начал, товарищ полковник, — выдавил из себя Борис.
— Советую продолжать.
— Некогда читать. Он сам писатель, — хмыкнул капитан Зубихин. — Вчера, товарищ полковник, я машинку у него попросил, так он, понимаете, пожалел. Самому, сказал, нужна.
Курчев покраснел и промолчал, и полковник, тоже ничего не ответив капитану, снова спросил:
— Ну, хорошо. Книги — книгами, а журналы читаете?
— Редко.
— А какие редко?
— Какие есть. «Огонек», «Знамя»…
— И «Новый мир»? Про искренность…
— Нет, — соврал Курчев.
Эту статью он читал у Сеничкиных. Алешка заходился от статьи, а Борису она не так чтоб чересчур понравилась и в полку разговоров о ней он не вел.
— Что — нет? — повторил полковник.
— «Закон чести» не читал, — сказал Курчев, работая под идиота.
— Я не про пьесу спрашиваю, а про статью «Об искренности в литературе».
— А, — сказал Курчев. — Не читал.
— Как же вы, педагог, литератор, а не читали?
— Я кончал исторический.
— Понятно. А «Вопросы истории» читаете?
— Читаю, — кивнул Борис.
— Это хорошо. Кажется, вы в аспирантуру собираетесь?
— Мне отказано в демобилизации, — ответил Борис.
— А если на заочную?
— Ездить далеко, а месяц отпуска для архивов мало.
— Да, мало… — согласно вздохнул полковник, словно сочувствовал лейтенанту. — И все-таки добивайтесь заочной. Вы человек грамотный, политически подкованный. Член партии?
— ВЛКСМ…
— Пора в партию. Иван Осипыч, что ж ты кадры не растишь? — снова повернулся к замполиту.
— У него с дисциплиной не ладится, — буркнул подполковник.
— Вот бы ни за что не подумал! — покачал головой смершевец. Грамотный парень, высшее образование, а дисциплина, понимаешь, никуда. Ну и ну, — усмехался непонятно над кем — Курчевым, замполитом или вообще над армейскими порядками.
— Может, газет не читаешь, лейтенант, а? — вдруг перешел по-отечески на «ты».
— Читаю, — сказал Курчев.
— Про футбол, небось, или про шахматы? «Смотри, угадал, — удивился Борис. — Или донесли?»
— Про все читаю, — сказал вслух.
— Ну, да. Будто я молодым не был? Был. И вроде тебя, больше легким полом интересовался. Он как на этот счет, Иван Осипыч?
— Да нет. Ничего такого не замечено… — развел ручками подполковник.
— Да? — удивился смершевец. — А я тут видел — у вас настройщицы подходящие. Красивые даже есть! — подмигнул Курчеву и тот подумал: «Неужели, падло, знает про Вальку? Нет, на пушку берет».
— Газеты надо читать, — посерьезничал вдруг полковник. — «Звездочку» штудируешь, лейтенант? Нет? А нашу окружную? Скучная, не спорю с тобой, а всё равно надо. Кому же, как не тебе? Или ты штатские больше читаешь? «Вечерку», например?
— Ее здесь нет.
— Здесь — понятно… Ну, а в Москве читаешь?
— Нет.
— Так-таки не читаешь? — испытывающе смотрел на лейтенанта смершевец, будто чтение «Вечерней Москвы» было делом подсудным.
— Мне ее негде брать, товарищ полковник. За ней очереди.
— Да, — вздохнул корпусной. — Ходкая газетенка. Ну, а все ж какую-нибудь покупаешь. Завернуть что-нибудь или в автобусе почитать от скуки.
— Вряд ли, — пожал плечами Борис. Он все ждал, скоро ли они вернутся к «малявке».
— Покупаешь самую какую ни есть неходкую? «Медицинский работник», например? Или дома газеты берешь?
— У меня нет дома, товарищ полковник.
— А в Москву к кому ездишь?
— Так… Ни к кому. Проветриться.
— А, понимаю. Закладываешь?
— Нет, не особенно.
— Не пьет он, Иван Осипыч?
— В рамках, — ответил замполит, пытаясь изобразить улыбку, но его круглое лицо по-прежнему оставалось уныло-неподвижным.
— Значит, пьешь средственно, а газет не покупаешь? — усмехнулся полковник. — А может, покупаешь все-таки? Заворачивать грязное белье во что-нибудь надо.
«Чего тянет?» — никак не мог понять Курчев. Оттого, что приходилось быть начеку, голова уже не так болела и жар не слишком донимал, но Борис не знал, надолго ли хватит сил и не взлетит ли температура, а этот зараза-корпусник не торопился. Приставал с какими-то газетами.
— Мне здесь стирают, — ответил Борис. — Женщина из деревни приходит.
— Ну, ладно. Ничего у нас с тобой, товарищ лейтенант, не получается, печально вздохнул полковник. — А кроме тебя, понимаешь, некому…
Курчев недоуменно уставился в жестоковато-бурое худое лицо смершевца.
— Да. Кроме тебя некому. Мы всех проверили.
