Черро-дель-Пуэрко.
Холм оставался его единственным преимуществом, крепостью, защищающей уязвимый правый фланг, а если французов удастся удержать на равнине, то оттуда можно будет атаковать фланг неприятеля. Слава богу, думал генерал, что там испанские пушки и батальон Брауна.
Но все надежды рухнули, стоило ему только выехать из лесу. На вершине никого не было, а первые французские батальоны уже поднимались по восточному склону. Черро-дель-Пуэрко был сдан противнику без боя, от испанской бригады не осталось и следа, а батальон Брауна вместо того, чтобы защищать высоту, строился в маршевую колонну у подножия холма.
— Браун! Браун! — закричал сэр Томас, пуская лошадь в галоп.— Вы почему здесь? Почему ушли?
— Потому что сюда идет половина их армии! Потому что мне одному не удержать эту чертову высотку!
— Где испанцы?
— Сбежали.
Долгую секунду сэр Томас молча смотрел на майора.
— Плохо дело, Браун. Плохо… Но сейчас вам придется развернуться и незамедлительно атаковать противника.
Глаза у майора полезли на лоб.
— Хотите, чтобы я атаковал половину их армии? — недоверчиво спросил он.— Я сам видел шесть батальонов и артиллерийскую батарею! А у меня всего пятьсот тридцать шесть мушкетов.— Брошенный испанцами, перед лицом подавляющего преимущества неприятеля, он решил, что отступление все же лучше самоубийства. Других британских частей поблизости не оказалось, подкреплений никто не обещал, и он повел свои роты к северу от холма. И вот теперь ему приказывали вернуться! Майор глубоко вздохнул, готовясь к предстоящему испытанию.— Раз надо,— сказал он,— значит, будем атаковать.
— Придется,— бросил сэр Томас.— Мне нужен этот холм. Жаль, Браун, но иначе у нас ничего не получится. Сейчас сюда идет генерал Дилкс. Я сам приведу его к вам.
Браун повернулся к адъютанту.
— Майор Блейкни! Перестроиться в стрелковую цепь! И вверх! На холм! Сгоним чертовых лягушатников!
— Сэр Томас? — Адъютант протянул руку, указывая на появившиеся на вершине французские батальоны.
Генерал посмотрел вверх и перевел взгляд на майора.
— Легкой пехотой здесь не обойтись, придется бить залпом.
— Сомкнуть строй! — крикнул Браун.
— У них там артиллерийская батарея,— негромко сказал адъютант.
Сэр Томас пропустил сообщение мимо ушей. Есть на вершине артиллерия или нет, противника нужно атаковать, и делать это предстоит тем, кому довелось оказаться на месте. Взять вершину приступом и продержаться до подхода гвардейцев Дилкса.
— Да пребудет с вами Господь, Браун,— негромко, чтобы его слышал только майор, сказал сэр Томас, понимая, что посылает батальон на смерть. Он повернулся к адъютанту.— Скачите к Дилксу. Последний приказ — идти сюда как можно быстрее. Как можно быстрее!
Адъютант умчался.
Сэр Томас сделал все, что мог. На участке в две мили, между Барросой и Бермехой, французы развивали одновременно два наступления. Одно шло через лес, другое уже завершилось захватом стратегически важной высоты. Противник был на грани победы, и сэру Томасу оставалось только сделать ставку на боевые качества его людей. Численное преимущество на стороне противника, и если хотя бы одна из бригад не выполнит свой долг, погибнет вся армия.
За спиной у генерала, на открытой пустоши за сосновым лесом прозвучали первые выстрелы.
И Браун повел батальон вверх по склону.
Глава одиннадцатая
Шарп и пять его стрелков, по-прежнему в сопровождении капитана Гальяны, шли по берегу, вдоль которого растянулась испанская армия. У деревушки Бермеха Гальяна спешился. Генерал Лапена и его адъютанты отдыхали, укрывшись от солнца под растянутыми для просушки рыбацкими сетями. Собравшиеся на сторожевой башне испанские офицеры развернули подзорные трубы и смотрели на юг, откуда доносились приглушенные звуки стрельбы. Впрочем, испанцев это, похоже, не волновало. На выходе из деревни Гальяна снова сел в седло.
— Там, под сетью, это был генерал Лапена? — спросил Шарп.
— Да,— хмуро ответил испанец, прятавшийся от генерала за лошадью.
— И почему он вас так невзлюбил?
— Из-за моего отца.
— А что такого сделал ваш отец?
— Он служил в армии. И вызвал Лапену на дуэль.
— И?..
— Лапена отказался драться. Он трус.
— Из-за чего же они не поладили?
— Из-за моей матери,— коротко ответил Гальяна.
Берег за деревней был пуст, если не считать нескольких лежащих на песке рыбацких лодок, раскрашенных в самые разные цвета — синий, красный, желтый,— но с обязательной парой больших черных глаз на носу. Выстрелы звучали все так же приглушенно, однако теперь Шарп уже видел дымок, поднимающийся над сосновым лесом за дюнами. Шли молча, пока Перкинс не заявил вдруг, что заметил кита.
— Бутылку рома ты заметил, а не кита,— сказал Слэттери.— Нашел да выпил.
— Я видел, сэр! Правда! — воззвал к Шарпу обиженный недоверием Перкинс, но Шарп промолчал — ему было сейчас не до Перкинса с его видениями.
— Я видел однажды кита,— вставил Хэгман.— Дохлого. Ну и воняло же от него!
Перкинс снова повернулся к морю, надеясь увидеть кита или хотя бы то, что он принял за оного.
— Вы видите вон то облако… у него спина как у ласточки,— предположил Харрис.— Или как у кита?* (* Шекспир.У. Гамлет. Акт3,сцена2. Перевод М. Лозинского.)
Все в недоумении уставились на него.
— Не обращайте внимания,— сказал Харпер.— Парень строит из себя умника.
— Это Шекспир, сержант.
— А мне наплевать, пусть хоть сам архангел Гавриил. Ты просто задаешься.
— В Сорок восьмом был такой сержант Шекспир,— сказал Слэттери.— Та еще сволочь. Подавился орехом. Насмерть.
— От ореха не умирают! — возразил Перкинс.
— А вот он окочурился. Рожа посинела, и… отдал концы. Оно и к лучшему. Зверь был.
— Господи, спаси Ирландию! — пробормотал Харпер. Правда, к смерти сержанта Шекспира эти слова не имели никакого отношения, а были вызваны появлением на берегу и движущейся навстречу им кавалькады. Вьючные мулы неслись во весь опор, не разбирая дороги.
— Стоять! — скомандовал Шарп. Они сбились тесной группкой, и мулы, разделившись, пронеслись мимо. Капитан Гальяна попытался выяснить у погонщиков, что случилось, но ему не ответили.
— А я и не знал, Фергус, что ты служил в Сорок восьмом,— сказал Хэгман.
— Три года, Дэн. Потом их отправили в Гибралтар, а я приболел и остался. Чуть не помер.
Харрис попытался схватить пробегавшего мимо мула, но тот проскочил.
— И как же ты попал в стрелки?
