— Вы уверены? — уточнил Марино. Она кивнула.
— Да-да. Я помню, как при этом подумала, что в такую ночь хорошо сидеть возле огня у камина. Но этим всегда занимался Джимми. Он так и не научил меня, как это делается. Если он что-то делал хорошо, то помощники ему были не нужны. Так что я оставила эту затею с огнем и купила электрокамин.
Джимми Клэри смотрел на нее. Я не могла понять, знает ли он, о чем она говорит.
— Я люблю готовить, — продолжала она. — В это время года я часто пеку. Я делаю сладкие пирожки и угощаю соседей. Вчера я хотела отнести один Дженни, но сначала я обычно звоню. Трудно сказать, дома ли хозяева, особенно если у них машина в гараже. Оставишь пирожок на коврике возле двери, а какая-нибудь собака его утащит. Вот я и попыталась ей позвонить, но там этот аппарат. Весь день я звонила, но она не подходила к телефону, и, сказать по правде, я начала немного беспокоиться.
— Почему? — спросила я. — У нее были какие-нибудь проблемы со здоровьем, какие-нибудь, о которых вы знали?
— Холестерин. Больше двухсот — так она как-то мне сказала. И высокое давление, но это у них семейное.
Я не видела у Дженнифер Дейтон никаких приготовленных по рецептам лекарств.
— Вы не знаете, кто был ее лечащим врачом? — поинтересовалась я.
— Не помню. Но Дженни верила в естественные способы лечения. Она говорила мне, что, когда она себя плохо чувствует, она медитирует.
— Судя по вашим словам, вы были чуть ли не подругами, — заметил Марино.
Беспрестанно теребившие юбку пальчики миссис Клэри напоминали непоседливых детишек- шалунишек.
— Я все время здесь, только если в магазин выйду. — Она взглянула на своего мужа, который опять уставился в телевизор. — Время от времени я заходила к ней, знаете, по-соседски. Бывало угощу чем- нибудь из своей стряпни.
— А она была общительной? — спросил Марино. — К ней часто кто-нибудь приходил?
— Знаете, она работала дома, но, кажется, в основном по телефону. Хотя время от времени к ней кто-то приходил.
— Вы кого-нибудь знали?
— Не помню.
— Вы не заметили, приходил ли к ней кто-нибудь прошлым вечером? — спросил Марино.
— Не заметила.
— Когда вы вышли за почтой и увидели дым из трубы, у вас не создалось впечатление, что у нее гости?
— Никакая машина не стояла. Ничто не натолкну меня на мысль о том, что у нее гости.
Джимми Клэри мирно задремал. Во сне он что-то бормотал.
— Вы сказали, она работала дома, — обратило к ней я. — Вы не знаете, чем она занималась?
Миссис Клэри посмотрела на меня широко раскрытыми глазами. Подавшись вперед, она понизила голос.
— Я знаю, что люди говорят.
— И что же? — поинтересовалась я.
Она поджала губы и покачала головой.
— Миссис Клэри, — вступил Марино, — что бы вы ни рассказали, может нам помочь. Я знаю, вы хотите помочь.
— В двух кварталах отсюда есть методистская церковь. Ее видно. Колокольня ночью горит. Она горит с тех пор, как ее построили три-четыре года назад.
— Я видел эту церковь, когда ехал сюда, — ответил Марино. — Какое она имеет отношение…
— Ну вот, — оборвала она, — Дженни приехала сюда, кажется, в начале сентября. Я так и не могла этого понять. Свет колокольни. Посмотрите, когда поедете домой. Конечно… — Она помолчала с некоторым разочарованием на лице. — Может, уже больше и не будет.
— Что не будет? — спросил Марино.
— Гаснуть, а потом опять зажигаться. Я такого никогда не видела. Минуту горит, а потом смотришь из окна, а там — темнота, словно церкви и нет вовсе. Потом опять посмотришь — опять горит, как будто всегда горела. Я следила по времени. Минуту горит, две не горит, потом три горит. Иногда по целому часу горит. Совсем беспорядочно.
— Какое это имеет отношение к Дженнифер Дейтон? — спросила теперь уже я.
— Я помню, это было вскоре после ее приезда, за несколько недель до того, как у Джимми случился удар. Был холодный вечер, и он разводил огонь. Я на кухне мыла посуду, и мне было видно из окна, что колокольня горела, как всегда. Он пришел на кухню налить себе что-нибудь выпить, а я говорю: «Ты же знаешь, в Библии написано о том, что человек должен быть напоен духом святым, а не вином». Он в ответ: «Я пью не вино, а бурбон». И тут прямо сразу после его слов колокольня потухла. Словно церковь вдруг исчезла. И я сказала: «Вот тебе и слово Божье. Вот он тебе и ответил насчет тебя и твоего бурбона».
Он расхохотался так, словно я рехнулась, но больше не выпил ни капли. Каждый вечер он подходил к окну над раковиной в кухне и стоял смотрел. Одну минуту колокольня горела, потом гасла. Я не разубеждала Джимми в том, что это дело рук Господа — пусть думает все, что угодно, лишь бы не пил. С церковью никогда такого не было до приезда мисс Дейтон.
— А в последнее время свет все так же зажигался и гас? — поинтересовалась я.
— Прошлой ночью все было по-прежнему. Сейчас — не знаю. Говоря по правде, я не смотрела.
— Так вы думаете, что она как-то влияла на освещение церковной колокольни, — мягко уточнил Марино.
— Я говорю о том, что не один человек уже давно пришел к такому мнению о ней.
— К какому мнению?
— К такому, что она — ведьма, — заявила миссис Клэри.
Муж захрапел, но жена, казалось, не слышала этих жутких сдавленных звуков.
— Значит, насколько я понял, ваш муж занемог примерно с того времени, как мисс Дейтон переселилась сюда, и с освещением тоже стали твориться непонятные вещи, — заметил Марино.
Она показалась несколько удивленной.
— Да, именно так. С ним случился удар в конце сентября.
— Вы не думали, что это могло быть как-то связано? Что, скажем, Дженнифер Дейтон имеет к этому какое-то отношение, как, например, по-вашему, она имеет отношение к освещению церкви?
— Джимми к ней не очень-то. — Миссис Клэри готова была разговориться.
— Вы имеете в виду, что они недолюбливали друг друга? — уточнил Марино.
— После переезда она пару раз приходила попросить его помочь кое-что сделать в доме, мужскую работу. Я помню, как-то раз у нее было что-то с дверным звонком, и она пришла в страхе, что у нее может начаться пожар от замыкания. Джимми пошел к ней. Потом, кажется, у нее еще потекла посудомойка. Джимми всегда был таким мастеровым.
Она взглянула на своего спящего мужа.
— Но пока вы так толком и не сказали, почему он ее недолюбливал, — заметил Марино.
— Он говорил, что не любит туда ходить, — сказала она. — Ему не нравилось в доме — повсюду эти стекляшки. И телефон постоянно звонит. Но напугало его то, что она сказала ему, что может узнавать будущее людей и ему предскажет все бесплатно, если он будет помогать ей с какими-нибудь мелочами по дому. И ответ его я помню так, словно это было вчера: «Нет, благодарю вас, мисс Дейтон. Мое будущее в руках Миры, и она распланировала его по минутам».
— Я бы хотел знать, не считаете ли вы, что у кого-то могла возникнуть ссора с Дженнифер Дейтон, и этот кто-то мог захотеть сделать ей что-то плохое? — спросил Марино.
— Вы думаете, ее кто-то убил?
— Сейчас мы многого не знаем. Мы должны рассмотреть все варианты.
Она обхватила себя, скрестив руки под чахлой грудью.
— А что вы можете сказать по поводу ее душевного состояния? — спросила я. — Она когда-нибудь казалась вам подавленной? Были ли у нее какие-нибудь проблемы, которые она, казалось, не могла никак
