решить, особенно в последнее время?
— Я не была с ней настолько близко знакома. — Миссис Клэри избегала моего взгляда.
— Может быть, вы знали, что она ходила к каким-нибудь врачам?
— Я не знаю.
— А родственники? У нее была семья?
— Понятия не имею.
— А телефон? — затем спросила я. — Она сама подходила, когда была дома, или у нее всегда работал автоответчик?
— Мне казалось, что, когда она была дома, она сама подходила к телефону.
— Поэтому-то вы и забеспокоились сегодня днем, когда она не брала трубку в ответ на ваши звонки, — подсказал Марино.
— Именно поэтому.
Мира Клэри слишком поздно сообразила, что она только что сказала.
— Интересная вещь, — заметил Марино.
По ее шее вверх пополз румянец, и руки застыли.
— А откуда вы узнали, что она была сегодня дома? — спросил Марино.
Она не отвечала. У ее мужа в груди что-то заклокотало, он закашлял и открыл глаза.
— Я, видимо, просто так подумала. Потому что я не видела, как она выезжала на машине… — голос миссис Клэри затих.
— Может, вы туда сегодня днем ходили? — подсказал Марино, словно стремясь ей помочь. — Угостить ее пирожком или просто поприветствовать, и подумали, что ее машина в гараже?
Она промокнула слезы возле глаз.
— Я все утро была на кухне, пекла и не видела, чтобы она выходила за газетой или уезжала куда- нибудь на машине. И вот попозже я вышла из дома, решила зайти к ней и позвонила в дверь. Никто не открыл. Я заглянула в гараж.
— Вы говорите, что видели все окна в дыму, и не подумали, что могло что-то случиться? — спросил Марино.
— Я не знала, что это значит, не знала, что делать. — Ее голос зазвучал на несколько октав выше. — О Господи! О Боже мой! И почему я никого не позвала тогда. Может, она была еще…
— Не знаю, была ли она тогда еще жива, — оборвал Марино, — не знаю, осталась ли бы она жива. Он выразительно посмотрел на меня.
— Когда вы заглянули в гараж, вы слышали, как работал мотор машины? — поинтересовалась я у миссис Клэри.
Она потрясла головой и высморкалась. Марино поднялся и сунул свой блокнот в карман пальто. Он выглядел расстроенным, словно мягкотелость и ненадежность миссис Клэри глубоко разочаровали его. К этому времени мне были хорошо известны все до единой его роли.
— Я должна была позвонить раньше, — дрожащим голосом произнесла Мира Клэри, обращаясь ко мне.
Я не ответила. Марино уставился на ковер.
— Мне нехорошо. Я должна пойти лечь.
Вытащив из бумажника свою визитную карточку, Марино протянул ее ей.
— Если вам в голову придет что-нибудь, на ваш взгляд, полезное для меня, позвоните.
— Да, сэр, — ответила она слабым голосом. — Я обещаю.
— Вы приступите прямо сегодня? — спросил у меня Марино, когда мы вышли на улицу.
Снега навалило уже по щиколотку, и он все продолжал идти.
— Утром, — ответила я, доставая из кармана ключи.
— Ну, и что вы думаете по поводу всего этого?
— Я думаю, что из-за своего необычного рода занятий она подвергалась большому риску стать жертвой какого-нибудь негодяя. Еще я думаю, что ее определенно одинокое существование, судя по тому, что говорила миссис Клэри, и тот факт, что она раньше времени открыла свои рождественские подарки, подкрепляют легкую версию о самоубийстве. Однако главная загвоздка в ее чистых носках.
— Вы все абсолютно правильно поняли, — подтвердил Марино.
Дом Дженнифер Дейтон был освещен, и к нему по дорожке задним ходом подъезжал грузовик с цепями на покрышках. Голоса рабочих едва доносились из-за снега, и все машины на улице полностью побелели и приняли округлые очертания.
Я обратила внимание, что Марино смотрел куда-то поверх крыши дома мисс Дейтон. В нескольких кварталах на фоне перламутрово-серого неба четко вырисовывалась та самая церковь, ее зловещие очертания напоминали ведьминскую шляпу. Сводчатые ниши смотрели на нас пустыми траурными глазницами, и вдруг неожиданно зажегся свет. Он заполнил ниши и рельефные поверхности бледной охрой, и их очертания, строгие, но уже смягченные, словно парили в ночи.
Оглянувшись на дом Клэри, я заметила, как шевельнулись шторки на кухонном окне.
— О Господи, меня здесь нет. — Марино направился через улицу.
— Вы хотите, чтобы я озадачила Нилза по поводу ее машины? — крикнула я ему вслед.
— Да, — отозвался он. — Было бы неплохо.
Когда я вернулась домой, у меня горел свет, и из кухни доносились соблазнительные ароматы. В камине горел огонь, и стоявший возле него столик был накрыт на двоих. Бросив на диван свой медицинский чемоданчик, я огляделась и прислушалась. Из моего кабинета, находившегося через холл, слышался слабый стук клавиш.
— Люси? — позвала я, снимая перчатки и расстегивая куртку.
— Я здесь.
Стук клавиш продолжался.
— Ты что-то готовишь?
— Ужин.
Я направилась к себе в кабинет и увидела там свою племянницу, сидящую за моим письменным столом и внимательно глядящую на монитор компьютера. Я поразилась — она была в ЮНИКС, ей как-то удалось войти в центральный компьютер.
— Как это у тебя получилось? — спросила я. — Я же не называла тебе ни команды, ни имени пользователя, ни пароля — ничего.
— А мне и не надо. Я нашла файл, из которого узнала команду. Плюс тут у тебя есть программы с именем пользователя и паролем, так что не надо никаких подсказок. Только небольшой риск. Имя пользователя — Марли, а пароль — «мозг».
— Ты опасный человек. Я подвинула стул поближе.
— Кто такой Марли? — Она продолжала набирать.
— Мы вместе учились в медицинском институте. Марли Скейтс два года сидел рядом со мной на лабораторных. Он сейчас где-то работает нейрохирургом.
— Ты была в него влюблена?
— Мы никогда с ним не встречались.
— А он был в тебя влюблен?
— Ты задаешь слишком много вопросов, Люси. Нельзя спрашивать у людей все, что тебе вздумается.
— Нет можно. У людей есть право не отвечать.
— Так легко обидеть.
— Кажется, я догадалась, как кто-то влез в каталог, тетя Кей. Помнишь, я упоминала программные средства?
— Да.
— Так вот, кто-то располагает корневыми привилегиями без пароля. Я думаю, что этим воспользовались, и покажу тебе, что могло произойти. — Ее пальцы во время разговора, не останавливаясь, скользили по клавиатуре. — Сейчас я войду в меню системы, проверю учет входа и
