прикрывал козырек бейсболки. Я подумала, что «кадиллак» перед домом скорее всего принадлежал именно ему.
— Да?
— Джеймс Дженретт, — представился он, подтверждая мою догадку. — Как вы? — Он вытащил из кармана аккуратно сложенный платок и подал его мне.
— Все в порядке. Очень рада, что вы здесь, — ответила я совершенно искренне. Мой последний пациент явно нуждался в квалифицированном специалисте с докторской степенью. — Думаю, я могу доверить лейтенанта Мота вашим заботам. — Трясущимися руками я отерла лицо и шею.
— Разумеется. Я поеду в клинику вместе с ним. — Дженретт протянул мне свою карточку. — Если у вас возникнут какие-нибудь вопросы, свяжитесь со мной по пейджеру.
— Вскрытие Фергюсона будет проводиться завтра? — спросила я.
— Да. Если захотите ассистировать, буду только рад. Тогда все и обсудим. — Он взглянул вниз.
— Обязательно приду. Спасибо. — Я с трудом выдавила улыбку.
Дженретт вслед за носилками спустился по лестнице и вышел из дома, а я вернулась в спальню. Из окна я увидела, как в пульсирующем кроваво-красном свете маячка Мота грузят в «скорую». Неизвестно еще, выживет ли. Я остро ощущала присутствие тела Фергюсона в жестком бюстгальтере и обмякшем презервативе, и в то же время все происходящее казалось каким-то нереальным.
Хлопнули задние дверцы «скорой». Сирена коротко, как бы протестующе, взвыла и загудела. Я не знала, что Марино тоже уже в комнате, пока он не тронул меня за руку.
— Кац подъехал, — сообщил он.
Я медленно повернулась.
— Понадобятся еще люди, — сказала я.
4
О том, что на коже человека могут сохраняться отпечатки пальцев, в теории было известно достаточно давно. Однако до сих пор вероятность обнаружить их на практике оставалась настолько малой, что в большинстве случаев никто и не пытался их выявить.
Кожа, как материал пластичный и пористый, в этом отношении довольно-таки проблемна. Дополнительную сложность создают содержащиеся на ней влага и жир, а также волоски. Даже в тех редких случаях, когда на коже жертвы сохранялся несмазанный отпечаток, принадлежавший преступнику, папиллярный рисунок был слишком хрупким, чтобы выдержать испытание временем или непогодой.
Доктор Томас Кац, эксперт в области судебной медицины, с маниакальным упорством занимался этим трудноуловимым видом доказательств на протяжении большей части своей профессиональной карьеры. Он специализировался также на установлении времени смерти, ведя усердные исследования с привлечением средств и методов, неизвестных широкой публике. Я не раз бывала в его исследовательском центре, известном как Ферма трупов.
Это был человек небольшого роста, с ласковым взглядом голубых глаз, гривой совершенно белых волос и лицом, на удивление доброжелательным для того, кто повидал столько ужасов. Он уже поднялся наверх, держа в руках оконный вентилятор, чемоданчик с инструментами и что-то похожее на обрезок шланга от пылесоса с какими-то странными насадками. Позади шел Марино с остальными частями «цианоакрилового суперраспылителя», как называл его Кац, — двухсекционным алюминиевым ящиком, снабженным электроплиткой и компьютерным вентилятором. На доведение до ума этого относительно простого механизма он потратил не одну сотню часов, работая в гараже в своем доме на востоке Теннесси.
— Куда идти? — спросил он меня.
— Комната в конце коридора. — Я взяла у него вентилятор. — Добрались нормально?
— Думал, на дороге будет посвободнее. Какое воздействие было оказано на тело?
— Перерезали веревку, накрыли вязаным покрывалом. Осмотр я еще не проводила.
— Обещаю, это не займет много времени. Теперь, когда не приходится возиться с палаткой, все стало намного проще.
— В каком смысле — «с палаткой»? — недоуменно нахмурился вошедший в комнату Марино.
— Раньше я накрывал тело пластиковым тентом, под которым и происходило распыление. Однако при избытке паров на коже осаждалось слишком много налета. Доктор Скарпетта, можете установить вентилятор на то окно. — Кац огляделся вокруг. — Пожалуй, понадобится какой-нибудь сосуд с водой. Воздух немного суховат.
Я сообщила ему все сведения, которыми располагала сама.
— У вас есть какие-то основания считать, что мы имеем дело не с аутоэротической асфиксией? — спросил он.
— Никаких, кроме обстоятельств смерти, — ответила я.
— Он работал над делом Эмили Стайнер.
— Это и имеется в виду под обстоятельствами, — сказал Марино.
— Да уж, во всех новостях только про нее и говорили.
— Еще сегодня утром мы вместе были на совещании в Квонтико по этому делу, — добавила я.
— А потом он, значит, возвращается домой, и нате вам. — Кац задумчиво взглянул на тело. — Мы тут, кстати, некоторое время назад исследовали тело проститутки, найденное в мусорном контейнере, и добыли отличный отпечаток всей пятерни на лодыжке, хотя трупу было четыре или пять дней.
— Кей? — В дверях появился Уэсли. — Можно тебя на минутку?
— С помощью этой штуки? — спросил Марино.
— Да. Еще у нее были накрашены ногти, и, как выяснилось, с ними тоже очень удобно работать.
— В каком смысле?
— В смысле отпечатков.
— И куда сейчас все это дело?
— Не суть важно. Я собираюсь обработать всю комнату целиком. Обстановка, боюсь, будет испорчена.
— Ну, хозяин вряд ли станет жаловаться.
Мы с Уэсли вышли из комнаты. Внизу, в кухне, у телефона стоял стул. Видимо, именно здесь Мот просидел несколько часов, ожидая нашего прибытия. Рядом на полу стоял стакан с водой и забитая окурками пепельница.
— Взгляни, — сказал Уэсли. Он нередко находил самые неожиданные улики в самых неожиданных местах.
Двойная мойка была заполнена продуктами, которые он достал из морозилки. Уэсли развернул небольшой плоский сверток, упакованный в белую бумагу для заморозки. Внутри обнаружились какие-то сморщенные лоскутки, высохшие по краям и желтоватым цветом напоминавшие вощеный пергамент.
— Есть хоть один шанс, что мои предположения ошибочны? — спросил он мрачным тоном.
— Боже мой, Бентон! — потрясенно произнесла я.
— Лежали в морозилке, поверх всего остального — готового фарша, свиных отбивных, пиццы. — Он поочередно тыкал в продукты затянутым в перчатку пальцем. — Я надеялся, ты скажешь мне, что это куриная кожа либо какая-нибудь наживка для рыбалки или что-то в этом роде.
— На ней нет дырок от перьев, и волоски слишком тонкие — как у человека.
Он молчал.
— Нужно поместить ее в сухой лед и забрать с собой в Квонтико, — сказала я.
— Пока мы остаемся здесь.
— Чем скорее будет сделано иммунологическое исследование, тем скорее мы получим подтверждение, что кожа принадлежит человеку. Анализ ДНК установит — кому именно.
Он сунул сверток обратно в морозилку.
— Сперва надо проверить на отпечатки.
