перенес тяжесть на правую руку.
И замер, ожидая удара по беззащитной кисти. Но обошлось. Возможно, на крыше никого не было.
Шарп выпрямил правую ногу, потянулся рукой вверх; перед глазами дюйм за дюймом скользила кладка. И вдруг появилось небо, и снова пришлось напрячь левую руку и держаться за черепицу, превозмогая боль. Наконец правая обрела надежную зацепку, он лег грудью на плоский карниз и увидел то, чего так боялся увидеть: пустую крышу.
Да, все было в порядке, за исключением одной мелочи. На крыше пахло табачным дымом.
Шарп высвободил из-за пояса ножны с палашом и передвинул их на бок, затем опустился на корточки, придерживаясь левой рукой за волнистую черепицу, которая уходила вверх и закрывала его от Харпера и Лассау. Он подумал, что его наверняка уже ищут.
Позади на крыше было безлюдно, луна обильно усыпала ее тенями, а впереди виднелись колокольня, лежащая под ней лестница и ровная площадка с прямоугольником люка. Шарп видел лишь небольшую часть этой площадки и ощущал запах табака, тянувшийся не от его часовых. Ветер дул с юга, и пока Шарп подползал к ровной площадке на углу крестообразной церковной крыши, его подозрения крепли с каждой секундой.
И все же там никого не оказалось – судьба будто насмехалась. Только белый камень в лунном сиянии да лестница, поставленная здесь, наверное, кровельщиками, а после мелкого ремонта не убранная.
Шарп перебрался на площадку, на просторный ровный квадрат; его и тут не могли увидеть из дома – заслонял трансепт. Но он слышал крики – его окликали на той стороне улицы. Капитан узнал встревоженные голоса Харпера и Лассау – немец и ирландец кричали на часовых, и Шарп уже собирался откликнуться, когда вдруг услыхал скрип и отпрянул в сторону.
Крышка люка приподнялась дюйма на два, и на крышу вытекла струйка сигарного дыма. Потом крышка и вовсе откинулась, повисла на цепи, и появился мужчина в темном. Он выбрался на крышу, но не увидел Шарпа в тени колокольни, поскольку не ожидал увидеть. Человек с густыми усами пересек крышу трансепта, свесился с парапета, поглядел на улицу и негромко произнес что-то по-испански. Должно быть, партизаны услышали суматоху, догадался Шарп, и послали часового выяснить, в чем дело.
Испанец затянулся сигарным дымом, прислушался, затем опустился на корточки и раздавил окурок каблуком. На крыше больше никто не появлялся, в люке царила кромешная мгла. Шарп едва дышал, продвигаясь к парапету.
С лестницы под люком донесся встревоженный шепот. Человек с сигарой кивнул:
– Si, si.
Он утомленно зевнул и направился к люку. И увидел перед собой тень.
Сначала партизан не сообразил, что происходит, лишь замер и вгляделся. Тень шевельнулась, превратилась в человека с клинком, и усталый часовой отпрянул и раскрыл рот, однако сталь уже неслась вперед, в горло – и прошла мимо цели. Палаш царапнул по ключице, скользнул вбок и пробил-таки горло, но партизан успел крикнуть, и на лестнице раздались торопливые шаги. А чертов палаш застрял!..
Шарп позволил жертве упасть вместе с клинком, наступил испанцу на грудь, провернул лезвие в ране – оно высвободилось, тошнотворно чавкнув. Из люка уже высунулся по пояс второй партизан с пистолетом в руке. Капитан резко присел и махнул палашом. Пистолет грянул, и пуля врезалась в черепицу.
Шарп выкрикнул невнятное ругательство, нанес несколько беспорядочных ударов, и партизан полетел с лестницы. Стрелок ухватился за крышку и закрыл бы люк, если бы не услышал возглас:
– Нет!
Крик донесся снизу. Внезапно церковь осветилась.
– Подождите!
Шарп узнал гулкий бархатный голос. Эль Католико!
– Кто там?
– Шарп. – Он стоял под опускной дверью. Невидимый снизу. Недосягаемый.
Эль Католико хохотнул.
– Можно подняться?
– Зачем?
– Но вам же не спуститься, капитан. Нас тут слишком много. Значит, придется мне идти наверх. Вы позволите?
С улицы донеслись крики: «Капитан! Капитан!» Шарп не отозвался.
– Только вам?
– Только мне. – В голосе звучали веселье и снисходительность. Шарп услыхал шаги на лестнице, увидел приближающийся свет, потом мужская рука выставила на крышу фонарь без колпака. Появилась темная голова Эль Католико, повернулась, улыбнулась, затем вторая рука подняла рапиру, и та со звоном полетела на другой край площадки.
– Вот так. Теперь вы можете меня убить. Однако вы этого не сделаете – вы же человек чести.
– Да ну?
Эль Католико снова улыбнулся, высунувшись по пояс из люка.
– Керси так не считает, но для Керси человек чести – это все равно что Господь Бог. Нет, вы не убьете безоружного. Дозволите выйти? Я один.
Шарп кивнул, дождался, когда высокий испанец ступит на крышу, и пинком захлопнул крышку люка. Она была тяжелой и достаточно толстой, чтобы остановить пулю, но на всякий случай Шарп надвинул на нее железную лестницу.
Эль Католико наблюдал.
– А вы нервничаете. Не беспокойтесь, они не поднимутся. – Он дружелюбно сощурил глаз. – Что вас сюда привело?
– Лестницы не увидел.
Высокий испанец даже руками всплеснул в деланном изумлении.
– Не увидели лестницы?!
– Утром была на башне. А вечером исчезла.
– А! – Эль Католико рассмеялся. – Мы ей воспользовались, чтобы подняться на стену церкви. – Испанец взглянул на измятый, грязный мундир Шарпа. – Вижу, у вас новые методы. – Он грациозным движением распахнул плащ. – Убедились? Я без пистолета. Только рапира. – Он не пытался поднять ее.
С церковной крыши Шарп заметил отсвет факела – по улицам уже расходились поисковые группы. От пота палаш в ладони скользил, но он не собирался тешить самолюбие испанца, вытирая эфес у него на глазах.
– Зачем пришли?
– Помолиться вместе с вами. – Эль Католико рассмеялся и мотнул головой, указывая на улицу. – Они так расшумелись, что едва ли нас услышат. Нет, капитан, я пришел, чтобы вас убить.
Шарп улыбнулся.
– Зачем? Вы же и так получите золото.
Эль Католико поводил головой из стороны в сторону.
– Я вам не верю, Шарп. Пока вы живы, я не надеюсь легко получить золото, хотя бригадир Кокс и подкинул вам задачку.
Шарп мрачно кивнул, и Эль Католико заговорщицки улыбнулся.
– И как же вы собирались ее решить?
– Как собирался, так и решу. Завтра утром.
Шарп мысленно обругал себя – голосу недоставало твердости. Он видел Эль Католико в бою, им даже довелось скрестить клинки, и теперь стрелок отчаянно ломал голову – как одолеть испанца в поединке, который начнется с минуты на минуту?
Эль Католико с улыбкой указал на рапиру.
– Вы не против? Конечно, меня можно убить, пока я ее поднимаю, но вы этого, конечно, не сделаете. – Он произнес эти слова, пока шел к рапире. Затем остановился, подобрал ее и повернулся к Шарпу. – Я не ошибся. Видите? Вы человек чести.
Шарп уже чувствовал на груди новое влажное пятно, но не трогался с места, а испанец с легкостью, которая дается ценой упорных тренировок, сбросил плащ и несколько раз взмахнул клинком. Затем левой
