Если общественность узнает, повторится то, что уже случилось во Флориде, только в худшем варианте. Снова несправедливое обвинение.
«Я видел Дрю в вашем шоу и почувствовал, как невыносимо ее страдание, — писал Сэндмен. — Она еще спасибо мне скажет».
Доктор Селф смотрит на изображение на мониторе. Ее распнут за то, что не позвонила в полицию сразу же после того, как получила письмо девять дней назад, и никто не примет объяснения, вполне, кстати, логичного: если то, что прислал Сэндмен, не фальшивка, то предпринимать что-то было уже поздно; если же сообщение всего лишь выходка извращенца, то зачем распространяться о нем, вкладывая тем самым вредную мысль в чей-то больной ум?
Мысли ее обращаются к Марино. К Бентону.
К Скарпетте.
Черный костюм в широкую голубую полоску и голубая блузка в тон, отчего ее глаза кажутся еще голубее. Светлые волосы коротко пострижены, минимальный макияж. Эффектная, сильная женщина. Сидит на свидетельской скамье с прямой спиной, но непринужденно, держится уверенно, и присяжные слушают ее ответы и объяснения как завороженные. В свои записи она не смотрит.
— Но разве не правда, что практически все случаи с повешенными являются самоубийствами, а раз так, то не логично ли предположить, что она все же покончила с собой?
Один из адвокатов доктора Селф расхаживает по залу суда.
Сама доктор Селф уже закончила давать показания, однако осталась в зале. Посмотреть, что будет дальше. Посмотреть на нее, Скарпетту. Подождать, пока та оговорится или допустит ошибку.
— Согласно статистике, большинство случаев с повешенными в наше время — насколько нам известно — действительно являются самоубийствами.
Отвечая на вопрос, Скарпетта смотрит на присяжных, а не на адвоката, словно разговаривает с ним по интеркому из какого-то другого помещения.
— Насколько нам известно? Не хотите ли вы сказать, миссис Скарпетта…
— Доктор Скарпетта. — Улыбка присяжным.
И они тоже улыбаются ей, явно очарованные и покоренные. Она же тем временем умело подрывает доверие к показаниям доктора Селф, внушает сомнения в ее благопристойности, но никто даже не понимает, что это все манипуляции и ложь. Ложь и обман. Убийство, а не самоубийство. Доктора Селф косвенно обвиняют в убийстве! Но она же ни при чем! Откуда ей было знать, что этих людей убьют? И факт их внезапного исчезновения из дому вовсе не означал, что с ними обязательно что-то случилось.
И когда Скарпетта после обнаружения пузырька из-под лекарств, на этикетке которого значилось имя прописавшего их врача, доктора Селф, обрушила на нее град вопросов, она воспользовалась правом отказаться обсуждать своего пациента, пусть даже и бывшего. Откуда ей было знать, что все закончится смертью? Смертью ужасной, чудовищной. Вины Селф в случившемся не было. Иначе ее судили бы по уголовному обвинению, а не из-за обращения жадных родственников. Нет, ее вины в случившемся не было, и Скарпетта намеренно ввела присяжных в заблуждение.
Перед глазами сцена того заседания.
— То есть вы хотите сказать, что не можете определить, имеем ли мы дело с убийством или самоубийством через повешение?
Адвокат доктора Селф повышает голос:
— Не можем при отсутствии свидетелей или обстоятельств, проясняющих, что произошло в действительности.
— Каких, например?
— Таких, которые указывали бы, что жертва не могла сделать это самостоятельно.
— Точнее?
— Например, когда жертва была обнаружена висящей на высоком столбе у парковочной стоянки и без лестницы.
— Вы ссылаетесь на реальный случай или сами только что это придумали? — язвительно спрашивает адвокат.
— Тысяча девятьсот шестьдесят второй год. Линчевание в Бирмингеме, штат Алабама, — отвечает Скарпетта перед присяжными, семь из которых чернокожие.
Доктор Селф убирает изображение с монитора. Потом снимает трубку телефона и набирает номер офиса Бентона Уэсли. Отвечает незнакомый женский голос, и чутье моментально подсказывает доктору Селф, что на том конце провода молодая, скорее всего излишне самоуверенная и переоценивающая свои способности женщина, вероятно, из богатой семьи, взятая сюда на работу в виде одолжения и служащая для Бентона источником постоянного раздражения.
— Доктор Селф? — спрашивает женщина, как будто она не знает, кто такая доктор Селф, когда весь мир это знает.
— Надеюсь, доктор Уэсли наконец-то вернулся, — говорит доктор Селф. — Он ждет моего звонка.
— Его не будет до одиннадцати. — Как будто имя Селф ничего для нее не значит. — Позвольте узнать, по какому поводу вы звоните?
— Конечно. А кто вы? Мы, кажется, не знакомы. Когда я звонила в прошлый раз, голос был другой.
— Ее здесь больше нет.
— А вас как зовут?
— Джеки Майнор. Я его новый научный ассистент.
Тон снисходительный и важный. А ведь докторской степени скорее всего нет. И может быть, никогда и не будет.
— Большое спасибо, Джеки, — ласково воркует доктор Селф. — Я так полагаю, что раз уж вы взялись за эту работу, то наверняка будете помогать ему в исследованиях. Как это… ДА. Дорсолатеральная активация.
— ДА? — В голосе ассистентки звучит удивление. — Кто это так называет?
— Кто? Да вы сами. Только что. Мне и в голову не приходило. А вы остроумная, сразу подметили. Был такой поэт… Постараюсь процитировать… «Остроумие есть гений восприятия и метафора выражения». Или что-то вроде этого. Кажется, Александр Поп. Что ж, мы еще встретимся, Джеки. Надеюсь, очень скоро. Я, знаете ли, тоже часть проекта. Того самого.
— Я знала, это что-то важное. Поэтому, наверное, доктор Уэсли и остался здесь на уик-энд и попросил меня прийти. В расписании значится просто «ВИП».
— Работать с ним, должно быть, нелегко.
— Очень нелегко.
— Человек с такой репутацией…
— Поэтому мне и хотелось попасть именно к нему. У меня сейчас интернатура, готовлюсь стать судебным психологом.
— Браво! Вы молодец. Когда-нибудь я приглашу вас к себе па шоу.
— Я об этом и не думала.
— А думать нужно, Джеки. Я вот много думаю о том, чтобы расширить рамки передачи, предложить зрителям «Другую сторону ужаса». Я имею в виду обратную сторону преступления, ту, которую люди обычно не видят, — криминальное мышление.
— Это сейчас всех интересует, — соглашается Джеки. — Стоит лишь телевизор включить. В каждом ток-шоу только о преступниках и говорят.
— Так вот, мне может понадобиться консультант.
— Я готова в любое время, можете рассчитывать.
— Вам уже приходилось общаться с преступниками? Или, может быть, присутствовать на интервью доктора Уэсли?
— Пока нет. Это у меня еще впереди.
— Тогда мы обязательно встретимся, доктор Майнор. Я не ошиблась?
— Осталось только сдать квалификационные экзамены и найти время, чтобы сосредоточиться на диссертации. Мы уже планируем выпускной.
