– Моя мечта, сэр. Вельветовый пиджак, аппетитная юная жёнушка, и все герои, вроде вас, отдают мне честь и в воздух чепчики швыряют.
– Может, и сбудется, Гарри.
– Может, сэр. Если не верить, что мечты сбудутся, какой смысл тогда мечтать? – философски заметил лейтенант, нашивая очередную заплатку на красный мундир. Весь Южно-Эссекский был обряжен в красное, только Шарп с горсткой стрелков, переживших отступление из Коруньи и затем влитых в ряды Лёгкой роты Южно-Эссекского полка, гордо носили зелёные куртки. Зелёные куртки! Конечно, чёрт возьми, зелёные куртки!
– Что с вами, сэр?
Прайс, вытряхивавший из бутылки последние капли, замер, испуганно глядя на подскочившего командира.
– Ничего, Гарри. Идейка родилась.
Одна идейка потянула за собой другую. С ними Шарп и отправился в штаб на следующий день. Утро выдалось пасмурное. Моросил противный мелкий дождик. На столе в передней бесформенной кучей громоздились плащи, шинели, ножны и сырые шляпы. Шарп добавил к ним собственные, а присмотреть за винтовкой поручил вестовому.
Неизменный халат был отставлен, генерал-майор Нэн впервые на памяти Шарпа облачился в мундир одного из шотландских полков. Сэр Огастес блистал в красно-чёрно-золотой драгунской форме, нещадно терзая шпорами ковёр. На встрече присутствовал незнакомый подполковник – фузилёр. Впрочем, стараниями Нэна незнакомым он пробыл недолго:
– Подполковник Кинни. Майор Шарп.
Кинни тепло кивнул стрелку. Широкое открытое лицо расплылось в сердечной улыбке:
– К вашим услугам, Шарп.
– Кинни – валлиец, – пробурчал Нэн, – Крайне продувная бестия, как и все валлийцы.
Кинни рассмеялся:
– Вот она – благодарность за то, что мои ребята выручили под Бароссой некоего ворчливого шотландца!
Сэр Огастес многозначительно покашлял, прерывая пикировку. Нэн насупил седые брови:
– Простыли, полковник? Шарп, что вы можете нам поведать?
Стрелок докладывал о поездке, не утаивая никаких подробностей. Лишь раз Нэн прервал его и недоверчиво переспросил:
– Обнажил ей грудь? И бросил эту… м-м… женщину к вам?
– Да, сэр.
– Неслыханно! Вы привели её в надлежащий вид?
– Да, сэр.
– Продолжайте, продолжайте.
Когда рассказ подошёл к концу, лист бумаги перед Нэном густо заполнился пометками. В камине потрескивали дрова. Окно пятнали капли дождя. Сквозь его мягкий шёпот из города доносились приглушённые хриплые команды: неведомый сержант муштровал подчинённых.
Нэн откинулся назад:
– Скажите, Шарп, этот француз, Дюбретон, что будет делать?
– То же, что и мы, сэр. Спасать женщин.
– Осилит?
– Осилил бы, да от французов до Адрадоса вдвое дальше ехать, чем от нас.
Зимовать французы и англичане предпочитали на максимальном удалении друг от друга.
– Мы должны успеть первыми. – сделал вывод Нэн, – Отбить дам, а потом выкурить подонков из их норы. Так хочет пэр. Что вам надо для спасения пленниц, Шарп?
– Сэр! – вскочил Фартингдейл, – Я надеялся, что честь вызволить дам будет оказана мне!
Нэн минуту разглядывал полковника, будто диковинную зверушку, не говоря ни слова. Когда молчание стало очень уж натянутым, генерал сухо сказал:
– Ваше благородство, сэр Огастес, крайне живительной влагой размочило моё чёрствое шотландское сердце. Я тронут до слёз. Но Шарп побывал в логове Потофе, справедливо выслушать его первым.
При свете дня идеи, осенившие Шарпа накануне вечером, уже не казались гениальными, но других всё равно не было.
– Допустим, что нам известно, где заперты заложницы. Ночью подбираемся близко, насколько возможно. День перележим и атакуем следующей ночью. Для этого мне нужны стрелки, сэр.
– Стрелки?
Нэн понимающе переглянулся с Кинни. Валлиец ухмыльнулся:
– Все стрелки думают, что в нашей армии сражаться умеют лишь зелёные куртки?
– Не в этом дело, сэр. Я видел там какую угодно униформу. Кроме стрелков. Ночью, во время атаки всё будет ясно: любой, кто не в зелёном, – враг.
– Вы же видели не всех дезертиров.
– Не всех, сэр. – спорить Шарп не стал. Все трое отлично знали, что из стрелковых полков солдаты дезертировали очень редко.
Вторую светлую мысль Шарп озвучивать не спешил. Сработать она могла лишь до Нового года. Так Шарп и сказал шотландцу.
– …Но всё это – пустые разговоры, пока мы не знаем главного: где прячут женщин?
Нэн невинно захлопал ресничками:
– А разве мы не знаем? Мы знаем.
– Что?! – Шарп от изумления забыл добавить «сэр».
Все трое остолбенело уставились на шотландца.
– Конечно, знаем. – генерал цвёл, наслаждаясь произведённым впечатлением.
Фартингдейл не выдержал:
– Может, вы и нас просветите, сэр?!
– С удовольствием, сэр Огастес, с удовольствием. Но прежде, позвольте, я прочту вам отрывок из произведения Александра Поупа «Письмо Элоизы Абеляру». Вы помните, вероятно, крайне печальную историю молодого человека, заплатившего за любовь мужским достоинством? (
Нэн драматично воздел руку и с выражением продекламировал:
– «… Нет мне прохлады, нет тепла, есть только мука:
Любовь сжигает, холодит разлука.
И губит юности несмелое цветенье
Монастыря немое заточенье!»
– Монастырь? – в один голос выдохнули Шарп с Фартингдейлом.
– По всей видимости, да. – кивнул Нэн, – Повезло французу с женой. Ума ей не занимать.
Кинни взял быка за рога:
– Сколько вам нужно стрелков, майор?
– Две роты, сэр.
– Хватит, чтобы продержаться ночь в монастыре?
– Вполне, сэр.
– При условии, что на рассвете подоспеет помощь?
– Да, сэр.
Валлиец повернулся к Нэну:
– То, что мы с вами обсуждали, сэр. Маленькая группа выручает женщин, утром подтягивается ещё батальон и задаёт перцу мерзавцам. Есть, правда, скользкий момент.
Нэн прищурился:
– Валяйте.
– Они – дезертиры, но не идиоты. Вы пойдёте ночью, майор. – требования сэра Огастеса Кинни будто не
