– Дурочка ты, дурочка. Ты же боль причинила. Что же тебе мстить-то теперь? Всё же само и вернётся. Отразится и вернётся.
– Любовью невозможно причинить боль… Так Сережа говорил.
– Серёжа говорил. А сама-то ты что думаешь?
– Так же думаю.
– Знай, девочка: то, что сейчас происходит с тобой, к любви имеет очень отдалённое отношение. Любовью боль не причинить, но ты-то не просто испытываешь высокое чувство. Ты же себе хочешь человека. А это уже собственничество, да ещё и кража. А что ты думаешь относительно измен? Это тоже аспект любви?
Сонюшка тупо молчала. Она думала раньше на эти темы и даже нашла для себя какое-то оправдание, но сейчас ни одна умная мысль рядом с её головой не витала.
Что-то тяжёлое наехало на мозг и давило его, опускалось ниже по позвоночнику, охватывало всё тело. Стало невыносимо стыдно, больно за то, чего в полной мере сейчас осознать не возможно.
– Господи, лучше бы вы ругались! Лучше бы вы кричали и плакали, чем вот так.
– Конечно-конечно, так тебе понятней. А мама-то твоя что про твою любовь думает?
– Мы с ней уже месяц не разговариваем.
– А… Это тоже не боль твоей любовью причиненная? Мама-то почему обиделась?
– Это я на неё обиделась.
– Ещё лучше. Так ты ещё и неуважение демонстрируешь матери! Дурочка ты. Что же нашёл-то он в тебе?
Последний вопрос Евдокия задала сама себе и сама же про себя ответила: «Просто мужик. Тело нашёл. А я-то его в святые.»
– Иди домой, девочка. Я здесь пока хозяйка. И дом мой и муж мой, а ты иди с Богом!
– Он меня любит!
– Главное, что бы ты это делать научилась. Иди-иди.
В прибитом состоянии Соня побрела домой. В голове Евдокии вертелась любимая фраза мужа: «В любой ситуации есть плюс. Чем больше минус, тем жирнее плюс». Вслух она почти закричала:
– Плюс! Плюс, где ты, плюс?!
– Я здесь.
За спиной стоял Сутр и солнечно улыбался. Он впервые спал здесь, в этом пространстве «углерод- кремний». Ему понравилось.
– Я чувствую себя счастливым. Знай, это заразно. Я намерен тебя инфицировать. Прости, я подслушал кое-что и понял, почему ты так была вчера расстроена. Думаю, мы тебе поможем, дорогая Евдокия, мы умеем делать так, чтобы женщины становились привлекательными. Ты ведь сама теперь этого хочешь, правда?
– Да.
– Для начала, тебя надо вылечить. Ты умеешь лечить то, что творится с твоим лицом и ногами?
Женщина грустно покачала головой:
– Плохо. Это очень плохо поддается лечению. Ко мне обычно люди с другими проблемами попадают.
– Мне кажется, или у тебя лицо стало чище? Евдокия подошла к зеркалу.
– Действительно. Начали проявляться положительные стороны. Я заметила ещё вчера, что ногам стало легче. С чего бы это? Надо подумать.
– Нечего тут думать – грязь развозить! Есть улучшение, так радуйся! Давай что-нибудь поедим.
– Давай.
– Что-нибудь богатое золотом и калием у тебя есть?
– Чем?
– Золотом. Организм золота требует. Что здесь странного? Твой организм никогда ничего не требует?
– Бывает… Но у меня золото только в чистом виде есть: украшения, бабушкины ещё, обручальное кольцо.
– Тащи.
– Как это «тащи!»? Это семейные реликвии…
Евдокия говорила неуверенно. Всё, что касалось семейных ценностей, казалось ей сейчас пережитком прошлого. Украшения она никогда не носила, обручальное кольцо выглядело насмешкой на толстом, постаревшем безымянном пальце правой руки. С трудом сняв тоненькое, потёртое колечко, ополоснув его водой, как украшение на изысканное блюдо, с горечью, обречённо, водрузила символ вечной любви на горку блинов и подвинула фавну.
– Ешь. Со сметаной вкусно.
Фиолетовый фон не долго царил в голове Сергея Алексеевича. Через несколько минут пробились-таки
