«Хорошая тактика», передергивая затвор автомата, успел подумать я, и сразу же выпустил короткую очередь в летящую тварь, следом загрохотали выстрелы с других повозок, но вроде пока не причинили птицам особого вреда, а только отогнали. Летучие твари, сделав разворот, описывали широкие круги вокруг обоза, так что достать их из автоматов было не вполне реально, но все же чувствовалось, попали мы в них, вон одна крыльями усиленно машет, кренит ее к земле.
Тут я вспомнил про винторез, отнятый у придорожных бандитов (почему-то я его захватил с собой, а не старую, добрую «тулку»).
Этот должен достать. Так, вот и патрончики с разрывными пулями предусмотрительно прикупленные в Полисе пригодились. Я тщательно прицелился, и тут птицы пошли на боевой разворот, прямо на нас, вторая атака! Выстрел, осечка, еще осечка, вот что значит старье. Третий выстрел угодил в летящую тварь, и она камнем рухнула перед передовой телегой, другая пошла на разворот, но следующим выстрелом я попал в нее, и она медленно спланировала на пригорок далеко по ходу движения обоза. Птичка была еще та…
Распластавшиеся крылья убитой твари уложились в девять моих шагов, нос длинный, острый, с мелкими зубами в клюве, оперенье серо-черного цвета, где каждое перо оказалось необычно прочным (клинок не пробивал покров, пробовали), поэтому и обычные пули почти не доставали до тела. Да, такая птичка могла доставить неприятности, но с людьми, кажется, еще не была знакома, поэтому и напали столь нагло. Вторая птица оказалась еще живой и яростно шипела, щелкала клювом, когда мы ее осматривали, впрочем не очень приближаясь… Добил я ее, не пожалев последний бронебойный патрон.
На ночь остановились в распадке между двумя холмами, ярко и высоко светил костер в безветренное небо. Воздух казался сегодня особенно прозрачным и звезды от этого выглядели очень большими. На костре обжаривались ломти копченой кабанятины, а в подвешенном на рогульках котелке медленно вскипал чай. Ефимыч, упершись взглядом в костер, о чем-то размышлял, Юра с Сапером обсуждали достоинства и недостатки каких-то взрывчатых веществ, а Костя с Петром свои домашние заботы. Из степи доносился голодный вой одинокого волка, и чего его понесло в степь, особенно сейчас после леммингового нашествия, все равно живности нет ни черта. Хотя, может найдет наших подбитых птичек.
Не желая больше молчать, спрашиваю:
– Юра, вот скажи, почему такие мутанты к нам лезут с юго-запада? У нас в лесу звери, как звери, а там… черт те что.
– К юго-западу во время катастрофы возможны были выбросы радиации, по-моему, чисто на запад отсюда находилась атомная станция, на Припяти. Вроде уже не функционировала, но возможно катастрофа спровоцировала ее взрыв. Вся гадость хлынула в реку, и затем вниз по течению заразила все окружающее пространство, во всяком случае, мне так кажется. Возможно, река Днепр изменила свое русло после взрыва электростанций, и вся гадость, пройдя по степи, вылилась в образовавшийся мировой океан. Мы еще не знаем даже своей территории, нет карт… Ну, меня, кажется, занесло, – сказал химик с виноватой улыбкой, – так вот радиация повлияла на окружающую среду и некоторые виды животных, такие, как эти птички или лемминги, в отсутствии людей, но при жесткой межвидовой борьбе за существование, мутировали до таких вот размеров. Возможно, эти твари и питались леммингами, но после исхода последних, когда пищи в степи стало меньше, полетели по их следам.
Юра задумчиво оглядел всю компанию, внимательно слушающую рассказчика и продолжил:
– Радиация воздействует на генный код живых организмов и бешено ускоряет эволюционные изменения в нем, из-за чего некоторые животные полностью вымирают, а некоторые приобретают дополнительную защиту от воздействия внешних факторов, например костяная броня у кабанов или зубы у этих милых птичек. При изобилии пищи эти твари смутировали до таких размеров, во втором или третьем поколении.
Юра замолчал, сделал глоток воды из своей фляжки, и тут Ефимыч осторожно так говорит:
– Молодец Юра, хорошо рассказал, только непонятно… ты уж в следующий раз по-нашему говори, по- крестьянски, можно даже на пальцах.
На следующий день Ефимычу уже пришлось искать сухие участки пути, так как топь подступала со всех сторон. Тесть пока уверенно выбирал дорогу, и колеса только по нижний край обода были запачканы грязью. Местность стала более унылой, покрытой какой-то бурой растительностью, прибавилось и комаров, но мы люди привычные, намазали лица и руки мазью, которую готовила бабка Алена – хуторская знахарка, она всех охотников в округе снабжала своим снадобьем. Так, что от комаров мы не страдали. В болоте жужжала, верещала и квакала всякая мелкая сволочь, но я думаю, водилась здесь и более крупная животина, – в одном месте полосу сухой земли пересекал мокрый след в виде непрерывной полосы полуметровой ширины, так что к болоту мы стали присматриваться внимательней.
Наконец, на третий день, ближе к вечеру, колонна повозок остановилась, я подошел к Ефимычу.
– Вот это место.
В вечерних сумерках впереди смутно чернела лысая горка, на которой почти не было ни деревьев, ни кустарника.
– Ну и как, сразу пойдем?
– Нет, впереди имеется небольшая площадка, там и переночуем, а как солнце привстанет, так сразу и доберемся до хранилища, сейчас идти – на мины нарваться можем, так что спешить не будем.
Глава 6
Ночью мне приснилось, что я умею летать, сразу и не понял сон это или явь? Лежу себе у потухающего костра и тело такое легкое, я и подумал, а не попробовать ли мне оторвать тело от земли, попробовал – получилось, завис в метре от земли, так теперь перевернемся лицом вниз и быстро вверх, под звезды, но сразу же освоиться не получилось, я, то проваливался вниз, то набирал высоту, наконец, я стал подниматься все выше, и почему-то ночная тьма обернулась серым неярким светом, но я как будто бы обрел необычайную зоркость глаз. С этой огромной высоты обозревалась вся наша земля, на востоке седые горы Урала омывались волнами океана, на севере я видел небольшие города и поселки и рыбачьи лодки в океане, на западе виднелся затопленный большой город, из воды торчали только полуразвалившийся купол гигантского собора, и острый шпиль какой-то башни. Прямо подо мной чернела проплешина Проклятого Полиса, а дальше к Югу расстилались степи, покрытые густой травой, по которым мчались гигантские табуны диких лошадей и антилоп. Я даже увидел в траве крупную кошку, подбирающуюся к своей добыче, кабану- мутанту. Поселений на юге было немного, и они почти все размещались на берегу океана. Внезапно я стал терять высоту и отчаянно пытался удержаться в воздухе, но все усилия были напрасны, я громко закричал, и проснулся…
Лежу, думаю, а теперь это явь или сон? Все такие же покрытые пеплом догорающие угли, серый предрассветный неяркий свет и даже легкий ветерок такой же теплый, ну-ка, попробуем приподняться в воздух…
К моему разочарованию, летать наяву я не научился, блин, какие желания приходят в полусонную голову.
– Осторожней мужики! Идите за мной след в след, за вешки не заходить, – наставлял нас Ефимыч.
Мы подошли к горке с западной стороны, я не обнаружил никаких следов человеческой деятельности, так, горка покрытая травой и все. Ефимыч аккуратно снял квадраты зеленого дерна, под ним пряталась покореженная металлическая дверь, мы зажгли закрытые стеклом светильники (большая редкость, между прочим), и вошли в помещение, широкий проход прямо от дверей имел наклон, плавно уводивший вниз под гору. Так мы спускались несколько минут, пока не уперлись в громадные ворота, в которых имелась такая же по размерам дверь, как и при входе.
– Ефимыч, а при входе, что дверь тоже в воротах вырезана? – спросил любопытный Юра.
– Да, мы открыли только дверку, а ворота откапывать, во-первых, замучаешься, да и потом заметно издалека будет.
За воротами мы оказались в гигантском помещении, где свет ламп не достигал стен.
– Подождите мужики, здесь справа у стены стол стоял, на нем еще три лампы вроде оставались, сейчас маслом заправим, и будет светлее.
Стол стоял, а за ним на стуле сидел скелет, ну нам трогать покойников не с руки, просто заправили лампы, и пошли дальше.
– Степан, Юра, вы идите вдоль левой стены, а мы по противоположной стороне, найдете, что нас в первую очередь интересует, позовете, – распорядился Ефимыч.
