проломил ему череп, да и котята перемерли, не хотят младенцы входить в этот страшный мир…
Я с сожалением захлопнул тетрадь, дочитаю на следующем привале. Все уже собрались, даже Ворона сами запрягли, меня не трогали, деликатничают, значит уважают. Да, тяжко тогда людям пришлось, вода, землетрясение, радиация, взрывы двигателей и еще всякая другая пакость. Ну ладно надо думать о живых… Как там моя Настена, наверное, мелодию полонеза Огинского уже знает весь хутор, я же ей говорил, как заскучаешь по мне, открой шкатулку…
День клонился к вечеру, когда мы увидели бегущего в нашу сторону человечка. Чернявый пацан, с острым носом и веснушками во всю щеку, тяжело дыша, подбежал к нам:
– Меня дядя Митрий послал, велел передать, что разведчики вчера были, прошли по краю леса, миновав наши ловушки, и вышли к реке. Ночью дошли до самого узкого места реки, напротив Гадючьей балки, стояли и о чем-то спорили. Наши их не трогали, как вы и приказывали, а на обратном пути один все же на самострел налетел, так двое других его добили, и прикопали в лесу, – все это выпалил пацан на одном дыхании, лишь только перевел дух.
– И что Митьке неймется, мы что, если раньше на сутки эту новость услышим, так быстрее доедем? – спросил Ефимыч.
– А ты? – это он пацану, – что, прям с утра от села бежал? – и, получив утвердительный ответ, сказал:
– Петро, дай ему напиться, и из котомки достань мальцу пожрать, а то, неровен час, упадет.
Вечером я не удержался, и при свете костра продолжил читать дневник покойника, видно было плоховато, но вполне читаемо:
23 февраля
Сегодня праздник нашей армии, где ты армия? Ау, все же я думаю, нам нанесли ядерный удар, но кто-то должен же был выжить? Люди, вы, наверное, голодаете, а у меня здесь запасов продуктов на целый маленький город. Приходите сюда! Никого, пойду, разведу костер на улице из снарядных ящиков, разогрею тушенки, сварю гречки и отмечу праздник родимой армии. Вот кошка пришла, сидит и умиленно смотрит на тушенку, ты лучше мышей иди лови, – все мясо живое, много тебе корма теперь стало, мыши спасались от паводка и нарвались на крупяной рай, живут, жиреют, размножаются… Кстати о паводке – вода спадать немного стала, не залила место моего обитания. Надо попробовать построить плот из оружейных ящиков.
1 апреля
Сегодня на улице тепло и даже жарко, а еще сегодня день дураков, но в этом мире, по-моему, остался только один дурак – это я. Плот, который я пытался построить, не держит мой вес, доски слишком маленькие и тяжелые, наверно их специальным составом обрабатывали, чтоб дерево не рассохлось. Вчера вечером напившись, залез на гору и выл на красную луну…
Ей богу, слышал явственно, мне какой-то волк ответил…
30 мая
Все чаще напиваюсь, и разговариваю с кошкой, по-моему, запах исходящий от меня ей не нравится. И она, немного посидев со мной, уходит. Вчера заметил, что разговариваю сам с собой в двух лицах, о чем спорят две половины моего мозга, не помню никогда… Спирт уже не помогает. Завтра надо попробовать поймать рыбы, может это привлечет кошку?
19 июня
Пропала моя кошка, последний родной мне человек, наверное, ее крысы съели. Зайдя как-то за тушенкой в продовольственный склад, я заметил парочку, таких здоровых! Сидят, не двигаются и смотрят на меня горящими глазами. Пытался попасть в них из табельного пистолета, но забыл по пьяни, что давно его куда– то выбросил!
5 июля
Сегодня я трезв и решился, нехорошо из жизни уходить с затуманенными мозгами… Мне как человеку военному нужно прострелить себе висок из табельного оружия, как в классических фильмах. Но я слаб, и попробую уйти из жизни не так красиво, но более безболезненно, попробую закачать себе в вену …., шприц в аптечке у меня есть… Все… последние слова. Прощай Родина…
Я дочитал последние строчки дневника. Тяжело все же быть в безызвестностности и одному. Надо было его похоронить.
Но мы же живы и молоды, и меня ждет моя Настена, и лично у меня будет все хорошо, в наплыве неожиданно хорошего настроения я запел:
Вот так, немного нескладно, но от души… Кстати, вот и хутор уже видно с пригорка.
Накаркал, блин… Дома не было. Одни головешки дымятся. Жена, слава богу, была жива. Сидела в родительской горнице пригорюнившись и машинально расчесывала остатки подпаленной гривы волос. Увидев меня, она кинулась мне на грудь, и замерев, тихонько всхлипывала.
– Ну ладно, ладно, что дом – деревяшки, это нам знак, надо начинать жизнь с молодой женой в новом доме, а волосы отрастут, не печалься, ладушка моя!
Оказывается, дом сгорел ночью, была сильная гроза, и молния ударила в сарай с сеном, Настена проснулась поздно, когда уже занялось в сенях, она выскочила из дома, спасая единственную для нее ценность – музыкальную шкатулку, которую подарил ей я…
Тесть озадаченно почесал затылок, но расстроился не сильно.
– Поживете у нас, главное сейчас разобраться с рейдерами, а потом поставим вам новый дом, – сказал он.
Прав старик, до предполагаемого нападения времени осталось всего ничего, а нам необходимо освоить новое оружие, соорудить фальшивый схрон, спрятав там часть оружия, которое предъявим людям Марата, выдав его за основное хранилище. Тут вообще дело нужно повести тонко… Ну, а о подробностях этого плана расскажу попозже.
На утро группа дружинников во главе со мной поехали осваивать новое вооружение, конечно же, со мной был Юра, а Митька на двух повозках отправился с несколькими крестьянами готовить схрон. По-моему наша заимка идеально подходила, для этого, во-первых – не вызовет подозрения у людей Марата, все таки глухое место и под крышей, и во-вторых только идиот будет закапывать оружие в землю, оно же проржавеет.
Сразу ничего не получилось, впрочем, как и ожидали. Сапер орал на мужиков, называл косорукими, то ленту у пулемета никак не вставят, то ещё что не так, а Костя Рябой обжег руки, пытаясь поджечь огнепроводный шнур. Зажечь, он зажег, но держал в руках до тех пор, пока не запахло паленым мясом. Мы с Юрой приноравливались к АГСу, в общем-то к вечеру экономно используя гранаты, научились бить довольно кучно из этой скачущей машинки, расстояние до цели было метров триста, именно такое расстояние от нашей будущей позиции в Гадючьей балке до противоположного берега реки. После испытаний обстреливаемая площадь превратилась в пустыню, земля перемешалась с травой и ветками разбитых деревьев, ладно если так дело пойдет, то вполне хватит еще одного учения.
Сапер разбирался с минами и опробовал парочку, ввел огнепроводный шнур в гнездо капсюля, закрепил бумагой, чтоб не болтался, и еле успел отбежать, когда мина взорвалась. Старик вскинул от дерна чумазое лицо, и поднял вверх большой палец – Во! Потом он проверял сигнальные мины, которые мы решили поставить в малоперспективных направлениях атаки, но все равно, а вдруг там пойдут. Так прошел весь день и только в полной темноте мы вернулись домой. И сразу в баню, так веничком нахлестались, что я, вдобавок измученный прошедшей ночью, сразу уснул, возможно, жена на меня и обиделась…
Приближался день встречи с людьми Марата, сегодня группа из шести человек во главе с Ефимычем и Митькой на подхвате, отбывала на тракт, обговорили последние детали и варианты действий в той или иной ситуации, я очень переживал за отца, останется ли он цел после схватки с рейдерами Паука. Но такова наша жизнь, коли записался в рейдеры по доброй воле, то жизнь твоя не стоит и гроша. По идее, завтра должны появиться сведения о противнике, я с нетерпением ожидал наших разведчиков, ушедших к южному тракту, там и должны были нарисоваться люди Паука.
Ночь, темная река и мне опять снится отец, впервые во сне он заговорил со мной. «Сынок, смерти нет, вот, у тебя растет сын, и это наше с тобой продолжение». Я хотел сказать, что нет у меня никакого сына, но
