ненадобностью, не выбросил он меня на улицу. Дед от огорченья махнул полкружки пива за раз и слегка успокоившись, продолжал:
– Помогу я тебе, только, чур, потом – в деревню, в глушь, в Саратов.
– Какой Саратов? – не понял я.
– Да, это я так, из детства, – печально усмехнулся старик…
Марат в этот день меня так и не принял и я, договорившись о встрече с бывшим каменщиком, отправился на рынок. Торговля у компаньонов шла бойко. Последнее время подвоза соли в город не было. Возчики говорили, что опять на юге кочевники шалят, не признавая никаких договоренностей, грабят купчишек подчистую. Наверное, новый вождь у кочевников появился, или еще что случилось. Так что цена соли взлетела, и мои приятели успели распродать половину товара. Закупленный товар горой возвышался на возах, чего там только не было. Материя, мыло, глиняная посуда, мотки капроновой веревки, кожаные куртки, рубахи отличной выделки, мешки с гречкой и кукурузой. Да, лошадкам и на троих теперь работы хватит. Не проданная соль пойдет на другие цели, поэтому я велел сворачиваться на сегодня. Сапер, зашпиливая повозки брезентом, сквозь зубы прошептал:
– За нами следят.
– Кто, воры что ли?
– Я их не знаю, но неприятности будут точно, ожидать надо нападения, как за ворота выедем.
– Да, что нам ехать? Обогнули забор вот мы и на постоялом дворе.
– Точно нападут, – убеждал старик. Этот хмырь успел весь наш товар пересчитать.
– Ладно, поживем-увидим, во всяком случае, караулить по очереди будем прямо на возах. В трактире было людно, в воздухе висел кухонный чад, люди пили, ели, играли в кости и карты, проходя наверх, я обратил внимание на четверку игроков в кости, они пили пиво и играли, не азартно, а как бы игрой скрашивая ожидание. Решив присмотреться к этой четверке игроков, я оставил дверь в номер чуть приоткрытой и во время нашего скромного ужина присматривал за ними, и наконец, дождался. К столу присел тот самый доглядчик с рынка. Компания пошепталась и, расплатившись с трактирщиком, вышла из трактира. Я моментально выскочил во двор, было еще светло и во дворе наблюдались только знакомые мне постояльцы, у ворот скучал охранник, подозрительная компания исчезла.
И все же через час, когда стемнело, спрятавшись за возами, я заступил в караул.
Ночь, свет мелких звезд еле пробивает пыльную дымку, висящую над Полисом. Звуки, которые издает город ночью, сильно отличаются от деревенских ночных. Развалины домов поскрипывают старым бетоном, дальний лай собак азартен – охотятся на кого-то. Со стороны Провала, еле доносится какая-то жуткая музыка подземного мира. Городские жители ночью активны – доносятся крики о помощи, пьяные хриплыми голосами порой взрывают относительную тишину ночи… То ли дело у нас, после наступления темноты устанавливается тишина, лишь соловьи по сезону заливают трелями сады, да собаки лают, но строго только по делу, если зверь лезет к человеческому жилью, или чужой человек появится в ночное время…
В этих размышлениях я чуть не прозевал появление грабителей. Заслышав шорох у ворот, я заметил охранника, ничком упавшего в привратную пыль, затем юркая тень склонившаяся на мгновение к трупу, скользнув к воротам, впустила своих подельников.
Ай, господа хорошие, не буду я подпускать вас близко, снятый заранее с предохранителя автомат пророкотал, положив всю четверку на землю, но стрелять было несподручно, возы других постояльцев заслоняли обзор и по– моему двое были вполне живы, а вот другая пара грабителей оставалась неподвижной. Добавив, для верности, еще короткую очередь я сменил позицию. Так, а где эти шустрики? А, вон ноги из-под воза торчат, а второй в обход с правой стороны пошел. Смещаюсь еще влево. Вот один открылся. Я дал еще одну короткую очередь, и лежащий за возом забился в агонии. Все, патронов в рожке больше не было, но и противник явно растерялся. Куда ему с грузом одному справится, да и лошадей по- тихому теперь не запрячь.
Внезапно и резко открылась дверь и нарисовавшийся хозяин двора, все испортил, выпустив заряд картечи в мою сторону.
– Свои! – заорал я.
Митька, выскочивший вслед за Федькой, ударом кулака отправил его в наземь, не дав разрядить второй ствол, я в общем не пострадал, так пара картечин засела в мясе левого предплечья. А вот последний грабитель, успел скрыться в воротах. Митька, привычный в охотничьей жизни к таким неурядицам, прокалив нож, быстро удалил мне картечины. Рану даже зашивать не пришлось, обработал ее крепчайшим первачом и обмотал чистой холстиной – порядок. Я не стал кидать предъявы Федьке, со всяким бывает, тем более в темноте, скорее всего, плохо видит. Он тоже промолчал, но с чувством пожал мою здоровую руку. Ну и ладно, устал я что-то, теперь можно и поспать.
Марат принял меня ближе к полудню, охранники обыскивать не стали, только похлопали по повязке, вздувшей рукав куртки, и заставили сдать автомат. Я поморщился от похлопывания, рана все же болела.
– Ну, здравствуй, здравствуй сельский хозяин, – такими словами с показным радушием встретил меня Марат и тоже похлопал меня по больной руке.
– Наслышан о ваших делах, Паук до сих пор в себя прийти не может. А ты чего морщишься? – спросил он.
– Ночью нападение было, вот и задело слегка – пояснил я.
– Где? На моей территории?
– Нет, у рынка, хотели наш товар отобрать.
– Ну, это не в моей сфере влияния, – с притворным облегчением заявил Марат.
– Но может стать вашей, если Паука свалим.
– Юноша, вы к нашим реалиям не привыкли, силы у Паука еще достаточно, чтоб сохранить свою территорию, и он спешно нанимает новых бойцов.
– А если я уничтожу самого Паука, сможете разобраться с его войском?
Марат с любопытством смотрел на меня, его взгляд говорил:
«И откуда ты взялся? Молодой и наглый!» Наконец решившись, он произнес:
– Лады, парень, уговорил, а какой у тебя план?
И мы долго обсуждали и спорили о возможностях нашей разведки, планов атаки и дележе трофеев в случае нашего успеха.
Думаете, а чего это Марат принял предложение какого-то щенка из захолустной деревни? Да просто он поверил в мою удачливость и был впечатлен результатом нашей уже состоявшейся войны с СБ-шниками…
У ворот постоялого двора слонялись уже двое охранников. Резанный усилил охрану, памятуя прошедшую ночь. В зале трактира сидели два старика – Сапер и дед Максим, с которым я познакомился вчера, старики явно нашли общий язык, вспоминая прошедшие дни и общих знакомых за кружкой пива. Я присоединился к знакомцам, и разговор повернул сразу в другое русло.
– Вот, сынок, я принес, – дед Максим украдкой показал кусок гладкой доски с нанесенным на нем рисунком.
– В номере покажешь. Ты теперь с нами ночевать будешь?
– Нет пока, у меня есть кое-какие дела, но как только понадоблюсь, ищи меня на месте первой нашей встречи. Поднимемся в номер, я там тебе подробно все объясню, а Саныч (надо же первый раз слышу отчество Сапера) в случае чего подскажет. Он Полис знает не хуже меня.
Наша троица поднялась в нашу комнату, где от безделья отлеживал бока Митька. Поднимаю его легким пинком под зад, нечего дрыхнуть, пора в обстановку вникать. Склады Паука располагались рядом с его жилищем, на территории гектара в три, огороженные колючей проволокой. Ночью, по словам старика, охрану несли огромные волкодавы, а днем территорию охранял парный караул, методично обходя всю площадь по периметру, да и в доме Паука народу хватало. Со всех сторон эту крепость закрывали развалины старых домов нашпигованные различными ловушками. Свободный подъезд к усадьбе Паука возможен был только по одной дороге, но и там стоял парный караул, с особо преданными Пауку воинами, на которых он средств совсем не жалел. Старики обещали провести небольшую группу через ловушки.
Я проводил деда Максима до ворот. Встретив по дороге Федьку Резаного, завел с ним разговор вроде ни о чем, – про цены на рынке, разборки между группировками и другие волнующие горожан темы, и промежду
