готовая 'катюша' на конной тяге, но явно не просто 'ракета полетела' - таким и древнего китайца не удивить.
Всю ночь проворочался в ожидании грядущего дня. Под утро мысли о начальстве были уже насквозь матерные: ну вот трудно было сказать, в чём там у него 'бублик'?
На следующее утро, наспех позавтракав, был уже в седле. Глаза слипались - отдых, который положено было получить организму ночью, он настойчиво требовал сейчас.
Засядько тоже не был эталоном невозмутимости - нервничал подполковник.
Ехали молча. До полигона было версты три. Я увидел это поле впервые. Ну то есть не поле, конечно - пустырь. Здоровенный такой. Вот только откуда он взялся? Как вообще пустыри такой площади в России образоваться могут? Ну то есть догадываюсь как...
Блин! Ведь сколько зерна или картошки можно с такой площади ежегодно брать!
А на агрохимию у меня времени сейчас 'хрен да ни хрена'. Да и какой я к едреням агрохимик - только в общих чертах. Ох, сколько ещё работы!
Но на данный момент актуально не это: на холмике стояло такое...
Натурально 'катюша'. С поправкой на девятнадцатый век, конечно: на колёсном лафете четыре трубы связанные в 'пачку'. То есть всё достаточно понятно на перспективу. Если это сработает... Однако загадывать не будем.
- И как вам, Вадим Фёдорович? - подъехал ко мне на своём коне Засядько.
- Впечатляет, но надо бы посмотреть в действии.
- Так за тем и приехали.
Подполковник соскочил с седла и отправился отдавать указания своим артиллеристам.
Я тоже спешился и передал Афину под опеку подбежавшего солдата. К установке не подходил - не приглашали ведь пока.
Александр Дмитриевич суетился у станка, готовя его к испытаниям ещё минут двадцать, и всё это время мне пришлось топтаться в одиночестве: и не уйдёшь, и помогать не сунешься. Дико курить захотелось во время этого ожидания.
Но деваться некуда - стоял и ждал начала демонстрации.
Как говорится: 'Будем посмотреть'.
Любое ожидание когда-нибудь заканчивается и наступил момент пуска.
Засядько не удосужился поостеречься и остался возле установки, когда подожгли запальные шнуры. Все четыре ракеты вышли из направляющих на протяжении приблизительно пяти секунд. С фыркающее - шипящим звуком, оставляя хвосты белого дыма они пролетели где-то с полверсты и грохнули взрывами.
Разбросало снаряды приблизительно по площади в гектар, так что для залпового огня точность вполне удовлетворительная: если так шарахнуть по плотным колоннам наступающих пехоты и особенно кавалерии, то выкосит немало, нужно только придумать хорошие осколочные боеголовки.
Поскольку демонстрация уже состоялась, я позволил себе направиться к своему начальнику.
- Ну, что скажете, Вадим Фёдорович? - весело обратился ко мне Засядько.
- Впечатляет. А что за заряды в ракетах?
- Пока просто порох, но впоследствии что-нибудь придумаем.
- Наверное, стоит попробовать снарядить картечью, правда тогда нарушится балансировка...
- Ничего, этот вопрос решаем. Продолжим?
- А что, ещё планируете стрелять?
- Ещё два залпа, попробуем дистанции побольше.
На этот раз я остался возле установки. При первой пробе направляющие были практически параллельны земле, а теперь угол увеличили, и вторая серия легла уже на расстоянии версты, а третья, при еще большем возвышении - около двух. Наверное, можно было бы стрельнуть и подальше, но полигон для этого у нас оказался явно неудачным - пустырь не безразмерный, а стрелять по лесу не стоило.
Засядько был всерьёз раздосадован. Понятно, он и дальностью похвастаться хотел. Да и не только мне, в рапорте этот показатель тоже указывать нужно.
Хотя... Чего расстраиваться-то? Если добросил взрывчатку почти до самых деревьев, и видно, что можно и дальше, значит, испытания прошли успешно. Более чем.
Пришлось задуматься на предмет моей идеи с шестнадцатью направляющими - сыровата. Это со стороны пуск ракет выглядел эффектно и красиво, а возле самой стартовой площадки даже четыре снаряда выпущенные за короткий промежуток времени давали столько дыма, что очень хотелось покинуть это место с максимальной скоростью - дышать было и неприятно, и затруднительно. Что же будет твориться, если одновременно выстрелить хотя бы из девяти труб, не говоря уже о шестнадцати.
Что же мне всё бросать, чтобы переделать для ракет мой бездымный порох? В итоге одно точно не закончу, а второе, может быть и не успею.
Кстати, при увеличении дистанции возрастало и рассеивание. То есть издалека имело смысл бить только по крупным силам противника или по осаждаемым городам. Точность ракет пока с пушками не сравнить: слишком много факторов влияют на полёт реактивного снаряда данного времени, это вам не банальное ядро, которое 'пнули под зад', а дальше оно уже направляется по строго расчётной траектории. Слегка колеблющиеся массы ядра и заряда или скорость ветра - 'сопли', практически не влияющие на результат.
То есть с одной стороны, стрелять нужно залпами, а с другой - не выжить личному составу батареи при залповом огне - перетравятся газами к едреней фене.
И осколочным действием нужно что-то делать. Картечь - тяжеловато будет. Наверное, насечённые железные полоски стоит вокруг боевого заряда намотать.
Надо будет всё это с подполковником обсудить.
По дороге обратно этим и занимались. И не ограничились: приехав на 'базу' мы тут же засели за чертежи Александра Дмириевича часа на три. Просидели бы и больше. Но под вечер в кабинет начальника 'шарашки' заявился один из караульных:
- Так что прощения просим: у ворот какой-то мужик к господину штабс-капитану...
Тихон! Неужели добрался?!
- Александр Дмитриевич! - вскочил я со стула. - Вероятно это мой слуга. Разрешите?
- Ну конечно, Вадим Фёдорович, ступайте. Только... Да на вас лица нет! Вы из-за слуги так разволновались?
Я выскочил из кабинета подполковника, не успев ответить.
Все-таки, даже очень хорошие люди - дети своего века. Засядько совершенно искренне был удивлён, что меня так взволновало прибытие 'какого-то мужика'. И ведь не объяснишь же...
Тихон здорово похудел и выглядел не очень бодро, если что - не поленюсь к мельнику заехать и переставить на уши всю его семейку...
- Здравствуй, Тихон! Как добрался? - как мне хотелось обнять этого славного человека, но не поймут ни находящиеся рядом солдаты, ни он сам.
- Здравия желаем вашему благородию! Добрался вот потихоньку, - было видно, что он слегка не в своей тарелке.
Ну да ладно - позже разберёмся. Я приказал пропустить прибывшего и провёл в свою 'келью'.
Хорошо, что после стрельб Засядько распорядился вне срока баню протопить - Тихону она явно сейчас кстати будет.
- Как рана? Всё в порядке?
- Благодарствуйте, Вадим Фёдорович, всё зажило, рука почти свободно работает.
- А почему исхудал-то так? Неужто денег, что я оставил, не хватило? Или эти Петряковы...
- Нет, ваше благородие, у мельника меня хорошо кормили. Слова худого про эту семью не скажу. И ни копейки, сверх того, что вы оставили хозяину, не взяли.
- Так в чём же дело? У тебя же достаточно денег было.
