хочу. А! Кстати! А почему вы не упомянули в рапорте о своём ранении? Мне было бы легче ходатайствовать о его удовлетворении. – Но ранение то лёгкое, царапина, можно сказать, – в глазах лейтенанта появилась надежда, – Было бы унизительно козырять этим, когда есть огромное количество действительно серьёзно раненных офицеров. Но, Николай Оттович, а как же вы меня отпустите, если столько проблем предстоит решать? А о чём о другом вы хотели поговорить? А… – Стоп! Слишком много вопросов сразу, молодой человек, – улыбнулся каперанг, – Для начала напомню, что кроме вас есть ещё и младший минный офицер – пусть с месячишко поработает без вашего присмотра, покажет, что он способен занять ваше место. У Василия похолодело внутри: он ожидал, что командир может быть недоволен его просьбой, что откажет, но чтобы отрешить от должности… И если бы какой другой командир, но Эссен! Рассудок отказывался воспринимать эту информацию, но слова прозвучали. – А какая должность? – голос Соймонова предательски дрогнул, выдавая волнение. – Я хочу предложить вам стать старшим офицером «Пересвета», – весело посмотрел в глаза лейтенанта Николай Оттович, – А вы о чём подумали? – Мне?? – Василий ошарашенно посмотрел на командира, – Старшим офицером? Да я же ещё… – Да–да. Полгода назад вы были мичманцом, вахтенным офицером маленького миноносца, а сегодня я вам предлагаю должность… «Второго после Бога», учитывая, что первый после Всевышнего на «Пересвете» – я. Война, Василий Михайлович. Ещё не такие взлёты бывали в военное время. В конце–концов мне решать, кого из офицеров я хочу видеть на месте своего первого помошника. Вы умны и пользуетесь авторитетом, вы тактичны, когда надо и требовательны, когда необходимо. И вы честолюбивы. В хорошем смысле. Быть вам адмиралом, но именно должность старшого и есть самая главная ступенька в пути к орлам на погоны. Просто необходимо пройти через эту «собачью» должность. Командовать кораблём буду я, а экипажем – вы. И матросами, и кондукторами, и господами офицерами. Последнее сложнее всего. Многие из них в одном с вами чине, у многих из них гонору… Ну не мне вам объяснять. И вы должны будете быть тактичным и гибким в одних случаях и решительным и непреклонным в других. И сами должны будете понимать когда каким быть. И корабль фактически на вас. Все «железки» и «деревяшки», ну и всё остальное, из других материалов. Жить вам придётся на броненосце. Не случайно на флоте говорят о давних событиях: «Это было ещё до того, как старшой сходил на берег». Но без этого не стать хорошим командиром. А ведь вы хотите стать и командиром большого корабля, и адмиралом. И было бы ненормально, если бы не хотели. Тогда и не стоило вообще поступать в Морской Корпус. Что скажете, Василий Михайлович? – Ну мой ответ достаточно очевиден. Я совершенно согласен со всем, что вы сказали, Николай Оттович. Да, я как и все, хочу делать карьеру и понимаю, что не пройдя через эту должность настоящим командиром не станешь. Но неужели, несмотря на мою молодость и небольшой опыт, начальство согласиться с моей кандидатурой? И на броненосце, и на флоте полно лейтенантов имеющих преимущество в старшинстве передо мной, а занимающих должности более скромные, чем старший офицер броненосца. Я то с благодарностью приму ваше предложение, но не очень верю в реальность этого. – Этого достаточно. Мне нужно было только ваше согласие – остальное предоставьте мне. А сейчас – в добрый путь! Езжайте в Петербург. Даю вам две недели не считая дороги. Отдохните, поправляйтесь, решайте свои сердечные дела. До встречи! Честь имею!
Эпилог
26.06.1905. Санкт–Петербург
Барышни Васильевского острова очень хорошо разбирались в военно–морских чинах и наградах. Для большинства из них морские офицеры были кругом общения и потенциальными женихами. Да и отцы с братьями зачастую служили на флоте. Поэтому молодой лейтенант в парадной форме, с тремя орденами на груди (кроме полученных ранее Георгия и Станислава, Василию была пожалована за бой в Цусимском проливе ещё и Анна 3й степени с мечами) вызывал живой интерес и привлекал неравнодушные взгляды встречавшихся по дороге красоток. Василий чувствовал это и ему было приятно ощущать внимание хорошеньких девушек. Но он спешил к одной единственной и все мысли у него были только о ней. Взлетев на третий этаж по знакомой лестнице он, с колотящимся сердцем, позвонил в дверь. Алёна, горничная Капитоновых, даже не сразу узнала в блестящем офицере давно здесь не появлявшегося скромного мичмана.
– Кто там, Алёна? – услышал Соймонов до боли родной и любимый голос.
– Гггосподин лейтенант…
– Ах, это к отцу…
– Оля! – голос от волнения прозвучал на удивление хрипло. Девушка подняла на него удивлённые гляза. А потом… Наверное и секунды не прошло, как она с визгом повисла у него на шее.
– Васенька! Вернулся! Вернулся, хороший мой! Вернулся!
– Здравствуй, Оленька, – шептал Василий, ? наконец то я тебя вижу. Наконец то… Лейтенант осёкся. В дверях своего кабинета стоял, вышедший на шум, капитан первого ранга Капитонов, отец Ольги. Стоял и ухмылялся в свою роскошную бороду.
– Здравствуйте, Михаил Николаевич, – смущённо пробормотал Соймонов. Ольга быстро отпрянула.
– Здравствуйте, Василий Михайлович, – протянул руку каперанг. Он с уважением посмотрел на три ордена на груди молодого человека, – Прошу ко мне в кабинет, расскажите как воевали, а то из газет и сухих отчётов полного впечатления об этой войне не складывается. Алёна! Чаю нам.
– Папа! Но ведь… – обиженно начала Ольга.
– Потерпишь! – усмехнулся отец, – Дай нам сначала с Василием Михайловичем о серьёзных вещах поговорить.
Ольга, сверкнув глазами, возмущённо ушла в свою комнату. Василий, передав треуголку и палаш Алёне, прошёл в кабинет хозяина дома. Прихлёбывая ароматный, цвета марочного коньяка, чай, мужчины более часа беседовали о прошедшей войне, о последней решающей битве, о том, каковы будут результаты мирных переговоров.
– Где служить дальше будете? – спросил в конце беседы капитан первого ранга.
– Аполлон Апполонович погиб в последнем бою. Мне предложена должность старшего офицера «Пересвета». Я согласился. Не хочется расставаться с броненосцем и с Николаем Оттовичем.
– Ну Эссен то долго командиром броненосца не пробудет, наверняка на повышение пойдёт. Кстати, Василий Михайлович, а почему вы сегодня при полном параде? – в глазах Капитонова замелькали лукавые огоньки – У вас сегодня какой то официальный визит после нас? Василий начал краснеть. Сколько месяцев он мечтал об этой минуте, а сейчас слова против воли застревали в горле.
– Михаил Николаевич, – встал Соймонов, – Я давно люблю Ольгу Михайловну, вашу дочь, и имею честь просить у вас её руки.
– Ах вот как! – весело как бы удивился Капитонов, – А как моя стрекоза? Согласна?
– Очень надеюсь на это. Я хотел поговорить сначала с ней, но…
– Понятно. Ну что же, – каперанг позвонил в колокольчик.
– Что угодно, Михаил Николаевич? – заглянула в кабинет горничная.
– Пригласи сюда Ольгу.
Ольга уже успела переодеться. Тёмно–зелёное платье очень шло к её ладной фигурке и тёмным волосам.
– Пап, ты меня звал?
– Вот Василий Михайлович твоей руки просит. Ты как, согласна?
– Да, папа, – расцвела девушка, – Конечно.
– Вот бестолочь! А подумать для вида хоть минутку? – рассмеялся Капитонов, – ладно, вернётся Ирина – благословим вас, а сейчас забирай своего жениха, дочка, вижу я какое нетерпение у вас обоих. Идите, поболтайте. Молодые люди не дожидаясь каких то ещё слов быстро скрылись в комнате Ольги. Им многое хотелось сказать друг другу. Не будем подслушивать. Ладно?
