город завтра.
– Да? – В голосе Клима ей почудилось разочарование. – А то, если хочешь, могу проводить тебя до стоянки такси. Тут недалеко.
– Климушка, – вмешалась в разговор Даша. – Аля ведь уже сказала, что может вернуться обратно завтра. Тем более что ты сам, – она сделала ударение на слове «сам», – просил, чтобы я уговорила ее поехать с нами. Не нужно быть таким чудовищно застенчивым, лучше покажи Але свою хижину.
Клим кривовато усмехнулся – Алиса уже заметила, что все улыбки у него вот такие, кривовато- ироничные, во всяком случае, те, что адресовались ей, – поднял с земли корзину с провиантом, сказал:
– Ну, пойдем, что ли?
«Хижина» Клима оказалась огромной, двухэтажной. На первом этаже – каминный зал с мягкими кожаными диванами, пушистым ковром, акварелями на стенах и самым настоящим камином; кухня и столовая с длинным дубовым столом, за которым с легкостью разместилось бы два десятка гостей; бильярдная и библиотека. Были еще какие-то подсобные помещения, но Клим их показывать не стал, сразу увлек Алису на второй этаж, по пути забрал ее папку, зашвырнул на каминную полку. На втором этаже располагались спальни и гостевые комнаты.
– Ну, вот так и живем, – сообщил Клим, заканчивая экскурсию по своим владениям.
– Да, – сказала Алиса просто, чтобы хоть что-нибудь сказать.
Они стояли на террасе, широкой лентой опоясывающей весь второй этаж. Клим курил, а Алиса смотрела на открывшуюся панораму: тихую речушку в обрамлении старых, но еще крепких верб.
– Там неплохой пляж, – сказал Клим. – А выше по течению – хороший клев. Мой отец – заядлый рыбак.
Клим стоял, облокотившись о перила, вполоборота к ней. От приятных воспоминаний его лицо сделалось мягче, даже линия подбородка утратила присущую ему категоричность, в чертах появилось что-то мальчишеское. Алиса улыбнулась. Нет ничего плохого в том, что она воспользовалась гостеприимством этого человека. Видно же, что в глубине души он добрый, а все остальное – и кривоватая усмешка, и проскальзывающее в серых глазах раздражение – это наносное. Просто в его мире так принято: скрывать все самое хорошее как можно глубже. Наверное, люди этого мира очень ранимые, вот и придумывают такие странные способы защиты. Хрупкий и очень необычный мир. Алиса улыбнулась еще шире.
– Тебя нравится? – Оказывается, пока она предавалась философским рассуждениям, Клим успел докурить и теперь рассматривал ее с доброжелательным любопытством.
Она тут же смутилась, залилась краской, сорвала с переносицы очки, принялась протирать совершенно чистые стекла. А он продолжал смотреть – она кожей чувствовала его взгляд.
– Тут очень красиво, – выдавила Алиса из себя, закашлялась и выронила очки.
Очки упали на асфальтированную дорожку с тихим хрустом, не оставляющим надежды на то, что все обошлось и стекла остались целы.
– Упс, – сказал Клим и криво усмехнулся.
– Ой, – сказала Алиса и перегнулась через перила.
Нельзя сказать, что у нее была такая уж сильная близорукость, многие девушки в таких случаях предпочитают обходиться вовсе без очков. Алиса была исключением. Очки давали ей возможность отгородиться от внешнего мира. Когда она их надевала, появлялась стойкая иллюзий уединенности и некоторой отстраненности. Кто-то сказал, что глаза – это зеркало души, и вот уже несколько лет Алисе удавалось скрывать свою душу от посторонних за стеклами с отрицательными диоптриями. А сейчас, в самый неподходящий момент, ее оптический щит сломался…
Эта дуреха чуть не вывалилась с балкона, вслед за своими дурацкими очочками. Климу пришлось схватить ее за ворот джинсовки, чтобы предотвратить падение. Не хватало еще, чтобы она свернула свою цыплячью шею в его доме!
– Куда?! – рявкнул он, оттаскивая девчонку от перил.
– Они разбились? – спросила она упавшим голосом.
– Ну. – Клим неопределенно пожал плечами, посмотрел вниз, увидел бредущего по дорожке Ивана. – Вань, – позвал он. – Глянь вон на те очки!
– Вот на эти? – Иван подобрал с земли что-то бесформенное.
– Да, эти. Они там как, реставрации подлежат?
– Стекла разбиты, дужка отломана, а в остальном все в порядке.
– Да что ты говоришь?! – спросил Клим ехидно. – В остальном, значит, все в порядке?
За его спиной послышался сдавленный всхлип, кажется, девчонка восприняла кончину своих очков, как непоправимую трагедию. А сама виновата! Нечего было ими размахивать. Клим отклеился от перил, склонился над шмыгавшей носом девчонкой, чтобы лучше рассмотреть ее лицо, заправил за ухо блестящую черную прядь ее волос.
У нее были красивые глаза: немного зелени у самого зрачка, больше синевы ближе к краю радужки. И глаза эти, сине-зеленые, смотрели на него совсем не близоруко. Ну, разве что немного испуганно.
– Ты без них никак не обойдешься? – спросил он.
– Обойдусь. – Девчонка тряхнула головой, черная прядка тут же выскользнула из-за уха, занавесила пол-лица.
– Ну, так не плачь.
– Я и не плачу.
– Без очков тебе лучше. – Он не кривил душой. Если бы не общая неухоженность и какая-то раздражающая пришибленность, девчонка сошла бы за хорошенькую. И куда только смотрит ее маман? Позволяет дочурке выходить на люди этаким пугалом. А может, там и маман соответствующая? Не зря же говорят, что яблочко от яблоньки недалеко падает.
Его слова возымели чудесное действие: девочка перестала всхлипывать и вдруг застенчиво и – о чудо! – кокетливо улыбнулась.
– Лучше линзы закажи, – посоветовал Клим. – И вообще, давай уже спускаться, а то я же хозяин, как- никак.
Денек выдался таким чудесным, что расположиться решили на свежем воздухе, недалеко от бассейна, на специально предназначенной для этих целей площадке. Притащили из дома стол, складные стулья и шезлонги. Девушки занялись сервировкой, а парни шашлыками.
Клим нанизывал на шампур маринованное мясо, исподтишка наблюдая за происходящим на площадке для барбекю. Девчонки деловито курсировали по маршруту «дом-стол». Дашка нарезала салатики и пританцовывала под вопли выставленного на крыльцо бумбокса. А несчастье в плиссированной юбке бесцельно слонялось неподалеку. Как успел заметить Клим, девчонки к новенькой относились пренебрежительно, от ее помощи отказывались, в свою тусовку не приглашали. Даже Дашка, срежиссировавшая это безобразие, от несчастной жертвы своих интриг открестилась: пританцовывала, песенки напевала, а на девчонку – ноль внимания, точно ее и не существует вовсе.
– Даша, а ну-ка, иди сюда! – Клим подозвал к себе маленькую интриганку.
– Ну, что тебе, Климушка? – спросила та, хитро улыбаясь.
– Ты бы вон ее, – он кивнул в сторону девчонки, – заняла чем-нибудь. Что она слоняется, как неприкаянная?
– Я?! – Даша удивленно округлила глаза. – А при чем тут я? Я что, массовик-затейник? Нет уж, Климушка, это твой выбор, тебе ее и развлекать, до самой ночи. Ну, и ночью, само собой. – Она злорадно улыбнулась, похлопала его по плечу. – А меня уволь, у меня своих дел полно.
Клим тяжко вздохнул, шлепнул злодейку пониже спины. Она обиженно фыркнула, давая понять, что давно уже не маленькая девочка и терпеть такие вот идиотские выходки не намерена. А для Клима она и была маленькой, не слишком умной семнадцатилетней девочкой, по чистому недоразумению решившей, что ей уже позволено играть во взрослые игры.
– Ладно, позови мне эту, как ее там…
– Сам зови, – огрызнулась Даша и продефилировала к столу, совсем не по-детски виляя задом.
Клим уже открыл было рот, чтобы позвать девчонку, с несчастным видом топчущуюся у бассейна, когда
