грязищу... Пока вытащил всех, чуть не кончился. Если так поднимать животноводство, то действительно можно грыжу нажить, права Граня...
Граня! Опять Граня!
Погнал отару к зимовке: матерям-овцам пора кормить детвору. Навстречу Фатима выпустила из загородки стаю ягнят. Они восторженно, ликующе блеяли и мчались к мелко трунящим маткам, трепыхая хвостиками.
— Ай, Андрейка! — Фатима махала Андрею, показывая на бешено носящийся вокруг дома трактор- колесник. — Спасай скорей! Базыла спасай!..
Андрей не сразу сообразил, в чем дело. На высоком сиденье «Беларуси» маячила фигура Базыла, встречный ветер туго надувал его рубашку парусом. «Покататься вздумал, самостоятельность проявил. — Андрей бегом погнался за трактором, мельком глянув на хохочущих у домов строителей: — Чего ржут?!» С ходу прыгнул на прицепную серьгу и через плечо Базыла дернул за рычаг. Трактор остановился. Базыл долго не сводил изумленных глаз с полированной ручки рычага. Вытер рукавом коричневые скулы и обернулся к улыбающемуся Андрею, ногой пнул соседний рычажок.
— А этот зачем? Как его фамилия?
— Этот — для включения вала отбора мощности.
Базыл еще раз провел рукавом по лоснящимся мокрым щекам.
— Шайта-ан, я его тянул, думал — заелся. У, шайтан какой...
Долго смеялись строители.
— Начальство бежит! — сказал черный, как грач, плотник и взялся за топор.
Из-за косого плеча бархана вывернулся восьмиместный «газик». Левая дверца с треском откинулась — из кабины выскочил Марат. Был он в темных очках, в черной рубашке с подвернутыми рукавами и при длинном белом галстуке.
Поздоровавшись, с минуту стоял, задрав голову и сняв очки.
— Эх, елки зеленые, царство птичье! Прижились?
Возле каждого скворечника приплясывали, трепыхали крыльями поющие и свистящие скворцы. Марат перевел взгляд на новые поднимающиеся дома.
— Значит, и люди приживутся. — Сзади кабины отстегнул тент и опустил железный борт, движением руки позвал Андрея: — Помогай!
С трудом вытащили и поставили на попа металлическую бочку с вырезанным с одной стороны дном.
— Нам подарка, Андрей. По блату Марат Николаевич дает.
— Не по блату, а ради эксперимента. — Марат поднял повыше рукав и сунул руку в бочку с какой-то болотной жижей, усердно размешивая ее и, похоже, перетирая в пальцах каждый комочек.
Андрей заглянул через его плечо.
— Это что, подошвы смазывать, чтобы легче за отарой бегать?
— Семена элиты у вас где?
Андрей показал на бумажные мешки с кукурузой, сложенные под навесом.
— В этом вот компосте замочим.
— Что за компост? Твой рецепт?
— К сожалению, мой. Если удачно получится — на будущий год все семена кукурузы так обработаем.
Марат вымыл руки под умывальником, прибитым на столбике, и начал подробно рассказывать, как и сколько времени замачивать кукурузные семена в этой серо-зеленой жиже.
— Может, что и получится. Мне всегда, скажу вам, не везет. А теперь давайте посмотрим пашню.
Пройтись по пашне никто не решился. Она дышала, как живая, над ней курился парок.
— Поработал на совесть...
И все поняли, о ком говорил Марат.
К зимовке возвращались грустные и молчаливые. Впереди, заложив руки за спину, шел Базыл. Его кавалерийские ноги, казалось, выкатывали из травы-старника бесчисленных жаворонков. Набрав высоту, птицы замирали на месте. От пения жаворонков звенел весь воздух. Сняв темные очки, Марат запрокинул голову, подставляя лицо теплому солнцу.
— Есенин?
— Есенин.
Андрей перебросил фуфайку на другое плечо и сдержанно, без улыбки пригласил:
— Знаешь, идем-ка, я тебе лучше покажу, как переоборудовал кукурузную сеялку. Сила!..
Выдержки у Андрея хватило не надолго. Как только посеяли они с Базылом кукурузу в Василевой падинке, он сразу же засобирался в Забродный. Подстегивала и новость, переданная Маратом, только что уехавшим с Койбогара.
В Забродный приезжал офицер военкомата. По словам Марата, он подбирает парней в лётное училище — лучших из лучших. Правление колхоза и партбюро рекомендовали Андрея Ветланова...
— Неужели это возможно, Марат Николаевич? А вдруг — звездолетчик! А?
— Возможно, — спокойно, задумчиво сказал Марат. — Придет время, и Левитан сообщит: «В космосе гражданин Союза ССР летчик-космонавт Ветланов Андрей Иванович...» Все возможно, я очень даже верю в это, Андрей! Было бы только небо чистым!..
В поселке не нашел ни Марата, ни Грани. В молочном отделении фермы встретилась Нюра Буянкина, можно бы у нее спросить, где Граня, да самолюбие у парня было сейчас выше Уральского горного хребта.
Андрей, вероятно, очень по-мужски взглянул на Нюрины незагорелые коленки, выглядывавшие из- под короткого школьного платьица. Она покраснела. Андрей тоже смутился.
— У меня коленки толстые, просто ужас! — Нюра деланно засмеялась.
— Наверное, часто в угол ставили, на колени?..
Нюра сняла с вешалки белый наутюженный халат, торопливо надела его. Он был ей чуть ли не до щиколоток. Из кармана халата вытащила сложенную газету, протянула Андрею:
— Читал?
— Опять про тебя?
— Нет-нет! — Нюра ткнула толстеньким пальцем в статью: — Вот, прочти...
Под рубрикой «Инициатива и опыт» была напечатана большая статья: «Не будет одиноких зимовок!» Андрей глянул на подпись:
«С. Грачев, директор совхоза «Зауральный...»
— Так я давно знаю, что он директор...
— Ты читай, читай! — потребовала Нюра, вместе с Андреем выходя из молочного отделения на улицу.
Андрей прислонился к фонарному столбу. Чем дальше читал, тем больше и больше поражался: Степан Романович Грачев пересказывал все идеи и мысли забродинцев по специализации овцеводства, по строительству поселков на участках отгона, но только переносил это на свой совхоз «Зауральный». Он писал:
