Уже некоторые древние готские законы предусматривают, что сыновья могут при известных обстоятельствах отделиться от отца еще при его жизни[200]. Раздел же имущества между братьями после смерти отца — явление столь хорошо известное в готской Испании, что оно находит отражение и в законах, и в формулах[201].
Римские положения о манципации сыновей, применявшиеся испано-римским правом[202], также получили распространение среди вестготов, свидетельством чему служат формулы[203].
Сын приобретал имущественные права еще тогда, когда жил с отцом.
Из имущества, которое досталось сыну в военных походах, лишь одна треть принадлежит отцу, а две трети {55} — сыну; тем же, что получено от короля или патрона, сын распоряжается самостоятельно, и родители не вправе претендовать на это имущество[204]. В другом готском законе говорится о доле родительского наследства, которая могла быть выделена дочери еще до ее замужества[205].
В основе подобных постановлений лежит идея строгого разграничения имущественных прав родителей и их детей, характерная для индивидуальной семьи.
Об укреплении последней свидетельствует и упрочение власти отца — главы семьи (в противовес прочим членам родовой группы). Для галло- и испано-римского населения Вестготского королевства сохраняли силу установления римского права о patria potestas, вошедшие в Бревиарий Алариха[206]. Они оказали влияние и на готское право V в. Согласно Кодексу Эйриха, дети после смерти матери остаются под властью отца[207]. Домохозяин (и его жена) обладали дисциплинарной властью по отношению к детям и внукам, пока те находились в составе семьи[208].
Отцу принадлежало право выдавать дочь замуж, а дочь не могла нарушить его волю[209]. Характерно, что Вестготская правда предусматривает случай, когда решению отца о браке дочери противодействуют мать, братья и другие родственники. Закон решительно утверждает права главы семейства, устанавливая высокий {56} штраф для тех родичей, которые пытаются нарушить отцовскую волю[210].
Хотя в праве еще признается древнегерманский принцип опеки родственников над женщиной, все же заметен рост ее правовой самостоятельности. Как уже отмечалось, женщина владела своим имуществом независимо от мужа. Девушка или вдова иногда могла самостоятельно договариваться со своим будущим мужем об условиях брака, о размерах приданого[211]. Если она выходила замуж за равного ей по званию, делая это вопреки воле братьев, умышленно оттягивавших ее брак, то не теряла своей доли в родительском наследстве[212]. Девушка могла выйти замуж и не считаясь с волей родителей, но лишалась при этом права наследовать им[213].
Согласно обычному праву, у родителей еще долго сохранялась власть над дочерью, они могли выдавать ее замуж вопреки ее воле. Против этой тенденции обычного права направлен ряд законодательных положений[214].
В Вестготской правде разбираются казусы, когда женщина не находится под чьей-либо опекой[215].
Укрепление индивидуальной семьи было тесно связано с формированием у вестготов собственности аллодиального типа. {57}
До V в. у них отсутствовала частная собственность на пахотную землю. Но осев в 418 г. в Аквитании, они внедрились в общество, в котором полная индивидуальная собственность на землю была давним и прочно утвердившимся институтом. Получая в римском fundus наделы, варвары нередко обнаруживали, что это имение или определенные его части являются объектом продаж, обменов, отчуждений[216]. Тесный контакт с галло- и испано-римлянами, обусловленный самим порядком расселения, явился мощным ускорителем процесса, давно назревавшего в самом готском обществе, — формирования поземельной собственности.
В V в. у готов были приняты римская процедура защиты собственности (rei vindicatio)[217], римский принцип давности владения[218], применялась римская форма завещания[219]. Сохранившиеся фрагменты Кодекса Эйриха свидетельствуют о стремлении готских властей оградить земельную частную собственность на землю от каких бы то ни было покушений. Много внимания уделяется порядку разрешения споров по поводу границ владений различных хозяев и выяснения их прав собственности на те или иные участки[220]. Так, длительность владения, согласно готскому праву, не могла нарушить прав юридического собственника земли[221].
В источниках имеются также некоторые сведения о купле-продаже земельных участков. Готы покупали землю уже в начале V в. Так, например, Паулин из Пеллы {58} получил деньги за земельный участок у Бордо от некоего гота[222]. В Кодексе Эйриха говорится о продаже земли епископами и священниками готской (арианской) церкви [223]. Практикуются дарения post morte; возможно, их объектом служили и земли[224].
В нашем распоряжении нет, однако, данных о том, что продаваться могла вся земля гота, в том числе и его наследственный надел[225]. Известно, что бургундские законы, которые во многом испытывали влияние готского права V в., различали наследственное семейное имущество, полученное при поселении на римской территории (sors), от всякого иного. Право домохозяина распоряжаться наделом было ограничено[226]. У вестготов же имущество, приобретенное домохозяином или его сыном отличалось от семейного. Первым можно было распоряжаться значительно свободнее, нежели вторым[227]. Вероятно, в V в. у вестготов существовали ограничения в правах домохозяина по распоряжению общим семейным достоянием. Частично они, как мы видели, сохранились и в VI–VII вв. В процедуре передачи имущества в V в. заметны архаичные черты. В законах Эйриха еще отражена практика выплаты вознаграждения за дарение, напоминающее лангобардский launegild [228].
Есть основания предполагать, что во второй половине V в. у вестготов появилась земельная собственность, сходная с франкским аллодом в ранней его форме. После смерти домохозяина земля переходила к его детям. При этом права наследования для сыновей и дочерей были не одинаковы. Дочь могла получить свою долю лишь в пожизненное пользование, т. е. была лишена {59} возможности отчуждать это имущество. Такое запрещение относилось, очевидно, только к земле, которую после смерти дочери наследовали, по-видимому, ее братья[229].
В VI в. в готском обществе расширяется практика отчуждения земли. Если Кодекс Эйриха, перечисляя обычно отчуждаемое имущество, упоминает о рабах, скоте и в общей форме о «вещах», то Antiqua Вестготской правды включает в этот перечень и землю[230]. В начале VI в. дарителям запрещается требовать вознаграждение от лиц, получивших дарение[231].
Официальное право стремится устранить неравноправие женщины при наследовании семейного имущества. Закон Кодекса Леовигильда изменил порядок, существовавшей ранее, в V в., и, должно быть, также в первой половине VI в., установив, что сестры беспрепятственно наследуют равные с братьями доли из всего имущества родителей[232]. Другой закон того же кодекса предписал, чтобы в наследовании имущества, причитающегося родичам из материнского рода, женщины принимали участие на равных правах с мужчинами[233].
Претворение в жизнь законов о наследовании несомненно встречало определенные трудности. В середине VII в. издан был закон, который подчеркивал справедливость требования, чтобы порядок наследования {60} «не разделял тех, кого соединила природная близость»[234]. Согласно этому постановлению, женщины получили равные права с мужчинами на наследование имущества всех родственников — как из материнского, так и из отцовского рода
