они по-прежнему не могут отчуждать недвижимость посторонним лицам [589].
Брак серва — это уже не contubernium, как прежде, а coniugium [590]. Сервы, живущие в имениях, именуются плебсом[591], что знаменует собой их дальнейшее сближение с другими зависимыми людьми.
В Х в. потомки испанских рабов готского периода образуют низший слой крепостного крестьянства — homines de criatione.
Либертины
Важную роль в формировании зависимого крестьянства в Испании V–VII вв. играл также слой вольноотпущенников.
Отпуск рабов на свободу получил уже в Поздней Римской империи довольно широкое распространение, что следует рассматривать как признак разложения античного рабства. Положение либертинов в IV–V в.в. по сравнению с предшествующим периодом существенно изменилось. Вплоть до III в. значительная часть либертинов находила себе применение в торговле и промышленности. В IV в. их используют главным образом как держателей участков в поместьях латифундистов, фиска и церкви. В соответствии с этим характер взаимоотношений либертинов и патронов менялся. Вольноотпущенник и прежде был обязан своему прежнему господину определенными повинностями. Теперь же освобожденный раб обычно получал земельный участок на условии уплаты известных взносов собственнику и, следовательно, оказывался в поземельной зависимости от него. В постановлении Агдского собора (506 г.) прямо было записано, что при освобождении церковного раба, имеющего хорошую репутацию, следует дарить ему 20 солидов и {121} предоставлять в пользование небольшой участок земли. Зависимость подавляющего большинства либертинов от своих патронов была столь тесной, что фактически означала прикрепление к их поместьям. Законодательство конца IV в. уход к другим посессорам запрещало вольноотпущенникам так же строго, как рабам и колонам. Этот запрет в равной мере касался либертинов фиска и церкви[592].
B Вестготском королевстве вольноотпущенничество было тоже широко распространено.
Если Бревиарий сохранил еще римские правила, согласно которым по завещанию можно было освобождать часть рабов[593], то Вестготская правда не знает уже в этом смысле никаких ограничений. Официальное право Вестготского государства, строго ограждая собственность господ на их сервов, в то же время в ряде случаев благоприятствует свободным, когда они отстаивают свой статус и когда осуществляют освобождение рабов. Тот, кто объявлял свободного сервом, сам должен был доказать, каким образом данный человек попал к нему в рабство[594].
Если кто-либо отнимал у свободного или либертина имущество, а его самого объявлял собственным сервом, его принуждали вернуть захваченное добро, после чего он мог вчинять иск по поводу статуса человека, объявленного им сервом[595]. Рабам, заявлявшим, что они свободные люди, судья должен был предоставить возможность привлечь необходимых свидетелей[596]. Запрещалось подвергать аресту свободного, которого кто-либо объявил сервом[597]. Если кто-нибудь, уступая угрозам, вынужден был признать себя рабом, это не наносило ущерба его статусу, пока вопрос о нем не был рассмотрен судом[598]. Вестготские законы предусматривали {122} освобождение серва, вторично проданного господином заграницу[599]. Свобода даровалась серву, который донес на фальшивомонетчика[600]. Следовало освобождать сервов церкви, включенных в состав клириков [601].
Вообще отпуск на свободу считался богоугодным делом[602], хотя сама церковь строго контролировала и ограничивала освобождение рабов епископами, а аббатам и монахам вовсе запрещала делать это[603]. Церковь охраняла вольность и имущество либертинов, которые были ей коммендированы их прежними господами[604].
Законы вестготских королей и акты церковных соборов уделяют много внимания правилам освобождения сервов и юридическому статусу либертинов.
О положении готских вольноотпущенников в V в. нет сведений — в законах Эйриха они просто не упоминаются. Но, судя по более поздним источникам, к началу VI в. оно, в общем, было таким же, как у испано-римских либертинов. И самые способы освобождения рабов здесь те же, что и у римлян: по письму, по завещанию, при свидетелях, в церкви, в присутствии священника [605]. Мотивами освобождения служили желание наградить верных рабов или совершить благочестивое дело[606]. Обычно при освобождении раб получал пекулий в собственность, но иногда вольноотпущенник не имел права отчуждать его без согласия прежнего господина. Часто либертину добавляли еще земли из господских владений, и он становился держателем, а в {123} большинстве случаев и клиентом своего старого хозяина[607] .
Как видно из Бревиария Алариха, либертины вносили платежи своим патронам и выполняли повинности в их пользу. Для того, чтобы не нести таковых, в условиях освобождения должна была содержаться соответствующая оговорка[608]. Но и в этом случае либертин обязан был оказать поддержку бывшему господину, коль скоро тот впал в нужду[609].
Вольноотпущенник находился в некоторой зависимости от патрона и тогда, когда не являлся держателем его земли. Это особенно относилось к тем либертинам, которые именовались Latini. Согласно Бревиарию Алариха, они не могли оставлять свое имущество детям. После смерти такого вольноотпущенника оно становилось собственностью патрона[610]. Либертины, принадлежащие к разряду cives Romani, могли передавать свое достояние детям. Но если они умирали, будучи бездетными и не оставив завещания, то все их добро отходило к патронам[611].
Правом наследования обладали и внуки, а в некоторых случаях и прочие ближайшие родственники либертинов. В одной новелле Валентиниана III, вошедшей в Бревиарий Алариха, говорилось: если у либертина не было ни детей, ни внуков, но после его смерти остались родители, братья и сестры, также являвшиеся либертинами из категории Romani, они получают половину наследства покойного, наследники же патрона — другую половину[612].
Готские законы VI в., не выделяя уже среди либертинов Latinos и cives Romanos, признавали за патроном {124} право на часть имущества либертина, который покинул своего и ушел к другому патрону или же умер, не оставив законных детей. Патрон либо его наследники получали в этом случае все, что было подарено либертину после его освобождения, и половину добра, приобретенного им своим трудом на земле патрона. Из имущества же, приобретенного этим либертином за время пребывания на службе у другого патрона, половина отходила к прежнему господину, а половина — к родственникам самого либертина[613].
Как и в римскую эпоху, законодательство все-таки не предоставляло вольноотпущенникам равных прав со свободнорожденными. Либертины, подобно сервам, не могли свидетельствовать на суде против свободных (впрочем предусматривались отдельные исключения из этого правила)[614]. Им особенно строго запрещалось давать показания против собственных патронов и их потомства. Нарушивших этот запрет ожидало возвращение в рабство [615]. Такому же наказанию подвергались и те вольноотпущенники, которые вели себя высокомерно и грубо по отношению к своим бывшим господам[616]. В ряде случаев либертины за одни и те же преступления наказывались строже, чем свободные[617]. Для либертинов существовали ограничения в области брачных отношений со
