Изучение материалов источников, касающихся землевладения в Испании VI–VII вв., свидетельствует о существенных сдвигах, которые произошли в экономической структуре крупного имения. Хозяйственная единица, продолжавшая обозначаться римским термином funduis, villa или praedium, приобретала однако новое содержание. К VII в. основной производственной ячейкой в вестготском крупном имении (так же, как и в современном ему франкском) стало крестьянское хозяйство. Крестьяне — будь то сервы, либертины, колоны или прекаристы, самостоятельно вели свое хозяйство и владели необходимыми орудиями производства. Таким образом, в крупном землевладении VII в. начинают вырисовываться черты феодальной вотчины. Особенность ее формирования в Вестготском государстве заключалась в наличии значительных пережитков рабовладельческой системы хозяйства: среди земледельцев преобладали сервы и либертины, уже превратившиеся {174} фактически в крепостных, хотя и сохранившие еще ряд черт античных рабов и вольноотпущенников. Для обработки господской части имения применялись преимущественно дворовые рабы.
Если наиболее типичным для Франкского государства было образование раннефеодальной вотчины в процессе поглощения крупным землевладением мелкой земельной собственности и превращения крестьян в зависимых земледельцев, то для Вестготского государства особенно характерно иное: вотчина возникала здесь из прежнего римского поместья, постепенно менявшего свою внутреннюю природу. Прежде всего менялся характер эксплуатации непосредственных производителей сервов; они, как и либертины, превращались в зависимых земледельцев. От производства, рассчитанного в известной мере на рынок, имения переходили к замкнутому хозяйству. Преобразования этого рода начались еще в последний период существования Римской империи, но с созданием Вестготского государства развернулись со всей силой в Испании. Воздействие германского завоевания на эволюцию римской латифундии — в сторону превращения ее в раннефеодальную вотчину — выразилось преимущественно в том, что оно способствовало повышению социального статуса тех непосредственных производителей, на эксплуатации труда которых основывалось поместное хозяйство.
К VII в. верхние слои формирующегося класса феодальных вотчинников постепенно превращаются в особый разряд высшей знати, обладающий некоторыми привилегиями и отличающийся по своему положению не только от свободных низшего звания (humiliores, inferiores), но и от всех прочих свободных.
Палатины, nobiles, magnati вместе с епископами пользуются исключительным правом избирать короля, участвовать в работе Толедских церковных соборов. Некоторые правовые установления, формально касающиеся всех свободных, фактически имеют в виду именно эту аристократическую верхушку. Таково, например, запрещение подвергать палатинов и других свободных {175} людей, обвиненных в государственной измене, каким-либо карам до того, как их вина установлена собранием палатинов и епископов[890].
В конце VII в. появляются признаки нового подхода вестготского права к системе вергельдов. Предпринимается попытка установить повышенный вергельд для знатных.
Редактируя заново Вестготскую правду, Эрвигий внес в Antiquae и в законы Хнндасвинта, упоминающие о вергельде, ряд изменений, повысив его до 500 солидов [891]. Правда, судя по большинству рукописей вестготского кодекса, во всех этих законах речь идет об изменении суммы вергельда вообще для свободных людей (ingenui), а не для какого-либо слоя свободных. Некоторые исследователи считали поэтому, что нововведение Эрвигия не означало установления дифференциации вергельда[892]. Другие полагали, что она существовала у вестготов издавна, а в VII в. вергельд был повышен для обоих разрядов свободного населения[893].
Следует иметь в виду, что общая тенденция исторического развития состояла в установлении дифференцированных вергельдов. Во время реконкисты вергельд нобиля составлял (600, а виллана — 300 солидов[894]. В готский период такой четкой градации не было. В Вестготской правде Рекцесвинта еще сохраняется единый вергельд для всех свободных, равный 300 солидам[895]. Эрвигий, повысив вергельд до 500 солидов, также не разграничивал тех, чья жизнь ограждалась этим {176} вергельдом. Впрочем, к главе, устанавливающей композиции за убийство, в одной из рукописей Вестготской правды (V-15) сделано добавление, различающее вергельд в 500 солидов для тех, кто именуются honesti, и в 300 солидов — для прочих[896]. Эта рукопись относится, однако, к Х в., и трудно установить, когда было внесено указанное дополнение к LVis., VIII, 4, 16 — в конце готского периода или позднее.
Тем не менее ясно, что новым вергельдом в 500 солидов предполагалось защищать жизнь отнюдь не рядовых свободных (во второй половине VII в. они уже утратили значение основных субъектов права), а знатных, nobiles и honestiores. Но эта новая норма вергельда в конце VII в. только появилась и не успела еще утвердиться. Поэтому Вестготская правда в редакции Эрвигия содержит противоречивые положения; иногда сохраняется вергельд в 300 солидов, иногда же вводится вергельд в 500 солидов. О непрочности нововведений Эрвигия говорит также тот факт, что и более поздний закон Эгики предполагает вергельд свободного человека равным 300 солидам[897].
Таким образом, в последний период существования Вестготского королевства намечается лишь тенденция к появлению особого вергельда для знатных лиц.
В ряде других случаев право устанавливало привилегии знати гораздо определеннее. Так, в середине VII в. был издан закон, запрещавший подвергать знатных пытке во время допроса[898]. Постановления, предусматривавшие наказания за насилия епископов в отношении мирян, также имели в виду лишь знать, магнатов, но никак не другие слои свободных[899]. Об особом положении знати свидетельствуют и некоторые законодательные положения, регулирующие порядок вступления в брак; для палатинов, seniores gentis Gothorum были установлены отдельные правила относительно брачного дара невесте [900]. Занятие какого-либо низшего поста в {177} служебной иерархии, компрометировало не только самого знатного человека, но и его потомство[901]. Кое-какие привилегии представителей служилой знати распространялись и на детей [902]. Знатность теперь передавалась по наследству.
Все это показывает, что начавшийся еще в VI в. процесс формирования сословий в VII в. усилился. {178}
Глава VI. ВОЗНИКНОВЕНИЕ БЕНЕФИЦИАЛЬНОЙ СИСТЕМЫ И ФЕОДАЛЬНОЙ ИЕРАРХИИ. ФЕОДАЛИЗАЦИЯ ЦЕРКВИ
Бенефиции и зачатки феодальной иерархии
Вопрос о существовании бенефициальной системы в Испании раннего средневековья является спорным. Некоторые зарубежные авторы отрицали ее наличие в Вестготском государстве[903]. Иные исследователи высказывали прямо противоположное мнение. Так, например, Э. Гаупп считал отдельные статьи Вестготской правды и каноны, принятые соборами, явным свидетельством появления у вестготов бенефициев [904]. В дальнейшем К. Санчес-Альборнос доказывал, что бенефициальная система возникла еще в готской Испании[905]. Эта точка зрения в последнее время поддерживается некоторыми другими испанскими учеными[906]. Развитие ленных связей рассматривается, однако, упомянутым исследователем, как уже отмечалось выше, изолированно от образования феодальной земельной собственности и соответственно классов феодального общества. Между тем основой становления {179} этой системы служило именно формирование иерархической структуры собственности на землю, и нельзя всесторонне изучить зарождение бенефиция,
