Но вскоре из-за забора показалась голова Крыжа.
— Никого не видно? — спросил он и спрыгнул на тротуар. Затем поддернул брюки и, стрельнув глазами вдоль улицы, скомандовал Кольке:
— Ходу!
— А они?
— Они — другой улицей. Рви быстрее!
Колька только этого и ждал. Рванул так, что ветер засвистел в ушах. Крыж еле догнал его:
— Мастак ты бегать!
На другой день отозвал Крыж Кольку в угол двора и сунул в руки смятую пятерку.
— Доля! — шепнул он, оглядываясь по сторонам.
— Ч-чего?
— Доля, говорю. Вот балда! — надвинул он Кольке кепку на глаза и побежал к воротам.
Смотрит Колька на деньги — своим глазам не верит. Пятерка! Никогда еще такого богатства не держал в руках. Сколько можно всего накупить!
А через несколько дней Крыж снова отозвал его в сторону и протянул какой-то сверток:
— Спрячь! Будешь в доле.
— А что здесь? — спросил Колька.
— Много будешь знать, скоро состаришься! Говорю — спрячь. И помалкивай! Да не вздумай разворачивать! Скоро заберу.
Опять страх напал на Кольку. А как откажешь Крыжу? Спрятал он сверток в сарай и после того уж и по двору ходить боялся.
На другой день отдал сверток Крыжу и только было вздохнул свободнее, как тот опять сует какой-то пакет. Потом еще. И еще. Совсем извелся Колька. Хоть из дому беги. Но все это были еще цветочки.
Встретил его однажды Дылда и говорит:
— Ну, вот что, — сосунок, хватит дармоедом быть. Пора и в дело!
Колька побледнел. Вспомнилось, как стоял на карауле, дрожа от страха, и сразу понял, о каком деле говорит ему Дылда.
— Я… не хочу, — выговорил он хриплым голосом.
— Трусишь, падло! — подскочил к нему Карапет. Колька в отчаянии посмотрел по сторонам и вдруг увидел Крыжа.
— Крыж! — позвал он. — Иди-ка сюда. Чего они пристали?
— А что?
— Привязались вот. Пора, говорят, в дело. А я…
— Верно говорят. — Крыж сплюнул и отвернулся.
А Дылда схватил Кольку за ворот рубашки:
— Ты что, волынить? Попробуй! Как долю брать, он тут как тут. А теперь в кусты? Марш за мной!
Так помимо своей воли попал Колька в шайку, и неизвестно, как сложилась бы его жизнь, если бы семья тетки не переехала в соседний город. Теперь Колька наконец-то мог вздохнуть свободно. А вскоре и совсем хорошо пошли дела у Кольки.
Все началось с того, что тетка попросила его помочь «в одном деле» — дала кипу кофточек и велела разнести по адресам. Для Кольки это — раз плюнуть. А когда вернулся домой, тетка сунула ему трешницу.
Дело было пустяковое, и он сразу смекнул, что если тетка отвалила столько денег, значит оно, дело это, не совсем чистое. Однако это было не воровство. И никого он этим не обидел. А раз так, отчего же не заработать лишнюю трешку.
И начал Колька разносить по городу кофты, чулки, ходить с теткой на базар и даже ездить за город к бабке Усте, которая нагружала его целыми тюками барахла и тоже совала то десятку, а то и четвертную.
Одним словом, жизнь пошла фартовая. Теперь он, Колька, верховодил во дворе, направо и налево раздавая тумаки да подзатыльники. Теперь для него бегали пацаны за папиросами и жадно глядели в рот, ожидая подачки.
Изменились и его отношения с теткой. Он уже не только не давал помыкать собой, но позволял себе и покрикивать на нее. И та сносила. Великое дело — круговая порука!
В школу Колька ходил, но уроков почти не учил. Однако в одном классе не засиживался и слыл даже способным учеником, хотя чуть ли не на каждом собрании упоминали его в числе самых трудновоспитуемых.
Так закончил он десятилетку, и тетка, схоронившая к тому времени мужа, решила вывести Кольку в люди. Долго уговаривала она его «пойти по ученой части» и все-таки добилась своего. Он подал заявление в университет, неожиданно для себя сдал вступительные экзамены и стал студентом геологического факультета.
В университете Кольке понравилось. Ни тебе уроков, ни отметок! А главное — столько интересного. Не то что в школе. И ребята мировые. Особенно Сашка Степанов. Да и работать всем вместе, оказывается, так здорово. Плевал он теперь на теткины тряпки! Летом к геологам поступит, в партию. Вот где жизнь будет! Деньжат заработает, сам себе хозяином станет. А после университета — в тайгу, в самые дебри, где еще ноги человеческой не было! Как Сашкин отец. Там Колька покажет себя!
С такими мыслями влетел он после колхоза на свой двор и… остолбенел. Навстречу ему шел Дылда.
— Явился? Так… слушай сюда.
— Откуда ты взялся? — Колька хотел пройти мимо.
Но Дылда загородил дорогу:
— Продал, сука!
— Чего?
— Думаешь, не знаем, кто нас тогда застукал. Недаром удрал из города. Думал, не найдем.
— Ты что, спятил?
— А вот мы узнаем, кто спятил. И не вздумай драпать. На этот раз понюхаешь ножа!
Давнишнее чувство страха хлестнуло по сердцу:
— Слушай, Дылда, я, честное слово… Ведь тетка переехала, ну и я…
— Ладно, проверим на деле.
— Как… на деле?
— Так, завтра вечером приходи во двор напротив. Там будут все. Понял?
Правая рука Дылды была в кармане, и Колька хорошо знал, что это значило. Надо было как-то выиграть время.
Ладно… — протянул Колька.
Дылда шагнул к нему вплотную:
— Смотри, — процедил он сквозь зубы. — Мы с тебя глаз не спустим!
— Сказал, ладно!
Домой Колька пришел мрачнее тучи. «Так просто от них не отделаешься. Бежать придется. Раз выследили, здесь теперь не жить. Но сегодня, пожалуй, ничего не выйдет, нечего и думать. Не дадут со двора выйти. Придется сходить с ними раза два. Потом выберу время и — в тайгу! Буду работать геологом без всякого университета. Это дело решенное. А раза два придется потерпеть, как-нибудь…»
Однако двух раз терпеть не пришлось. Они попались па первом же деле. Дружинники выросли будто из-под земли. Лишь Карапету удалось скрыться. Но и его схватили прежде, чем он выбрался из города. А Колька и не пытался бежать…
— Так вот и стал я вором, — закончил Колька. — Теперь наверняка посадят. А жалко, привык я к вам…
— Что же ты в милиции все не рассказал? — воскликнул Саша.
— Говорил. Да там словам не верят. Попался — отвечай!
— Но ты же не виноват!
