– Простите, что перебиваю, не могли бы вы меня называть просто Жаном. Этим редким для француза именем.
– Конечно, а вы меня зовите просто Эльвирой, этим, действительно, редким именем для России.
– Ваши успехи, дорогая Эльвира.
– Ваши.
Они сдвинули бокалы.
– Так вот, дорогой Жан, действительно, все, что я делала, я делала только с одной целью, как у нас говорят, с целью засветиться, чтобы меня стали узнавать. Я ведь человек новый в политике, да и не очень, по правде говоря, сильна в ней. Действую больше по интуиции, нежели по разуму.
– Это не так мало для политического деятеля, тем более начинающего.
– Спасибо, Жан. А на твой вопрос, зачем мне это надо, отвечу, только не падай в обморок.
– Зачем же? Мы – люди крепкие, выдержим.
– Для того чтобы пролезть в высшие эшелоны власти страны.
Он удивленноно вздернул брови:
– Куда-а-а? Куда, нельзя ли уточнить? Если это не секрет, конечно. – Эльвира звонко рассмеялась:
– Туда, куда Макар телят не гонял.
– Это куда же, не понял?
– В президентскую команду, если хотите.
Жан чуть задумался, опять вскинул брови и очень спокойным голосом сказал:
– Вы там что-нибудь забыли, Эльвира?
– Вы знаете, Жан, я уже сказала однажды об этом, а потом пожалела. Вы не будете на меня в обиде, если я не буду уточнять?
– Понятно, понятно, – он задумчиво потер переносицу, – наверное, ваши планы связаны с благородными задачами, полагаю, вы видите себя своего рода Жанной д'Арк, скажем так – в русском исполнении. Но на этом все, я не буду больше интересоваться вашими тайнами. А то как бы любопытной Варваре что-то там не оторвали, как говорят у русских.
Эльвиру с самого начала их встречи поразила проницательность этого человека, а сейчас она себя чувствовала как под рентгеном – никуда не скроешься и не сбежишь от его буравящего взгляда. Ей стало как-то неуютно. Захотелось уйти. Она встала, а Жан продолжал сидеть в кресле, пристально глядя на нее.
– Мне жалко тебя, Эльвира, боюсь, что ты пропадешь. Многие на этом пути головы положили. Но я тебя понимаю, надо что-то делать. Так, как твой народ живет, – хуже некуда. Одно жаль, что нам не придется поработать вместе. Мне это уже понятно.
– Я должна идти, дорогой Жан.
– Еще раз сожалею, что не свершились наши совместные планы. И спасибо за доверие.
Она подошла к нему и поцеловала его в щеку.
– Спасибо тебе за все, дорогой.
Теперь на его лице блуждала какая-то жалостливая улыбка.
– Эльвира, может быть, найдешь время, и мы сможем увидеться, что называется, в нерабочей обстановке.
– Обязательно найду и позвоню.
– А кассета, очевидно, будет завтра где-то после двенадцати, присылай человека, если будешь занята.
– Спасибо, до встречи.
– Я тебя провожу.
Он проводил ее до самого выхода. Когда проходили мимо вахты, охранники вскочили и вытянулись по стойке смирно.
– А меня они так не встречают, – пошутила Эльвира.
– Поправим. Впредь эту даму встречать только стоя, без проверки документов, – распорядился он.
– Будет исполнено, – ответил старший охранник.
– Вот видишь, теперь и тебя так же будут встречать.
Они распрощались очень тепло, как хорошие, добрые старые друзья.
Как только Эльвира повернула за угол, возле нее сразу же остановилась машина, знакомая машина. Дверь ее открылась, и оттуда донесся тоже знакомый голос… да не один.
– А мы вас давно уже ждем.
Это был конечно же Марк Семенович.
– Думали, уже не дождемся. – Ну а это, сами понимаете, высказался наш герой. Алексей Иванович вышел из машины, поцеловал ей руку и пробасил: – Ну вот, все в сборе, как говорится, все вместе – душа на месте.
Эльвира, с одной стороны, конечно же, была обрадована встречей с друзьями, а с другой?
– Я что-то не пойму, в чем дело? Не доверяете, проверяете или контролируете?
– Да что ты, Эльвирочка, Господь с тобой, как ты могла подумать такое.
– Действительно, Эльвира Николаевна, – поддержал Марк Семенович, – вы что-то о нас совсем плохо думаете.
– А, ладно, ерунда все это.
Она махнула рукой.
– Главное, что удалось основное.
– Вы получили кассету?
– Пока нет. Но завтра, мой милый Марк Семенович, мой дорогой Алексей Иванович, завтра прямо из Парижа она будет доставлена утренним рейсом. Вас это разве не радует, Марк Семенович? – спросила она, видя его напряженное выражение лица.
– Нет, конечно же радует. Эльвира Николаевна, скажите честно, – он заговорщицки посмотрел на нее, – у вас все благополучно закончилось при встрече, без применения сами знаете чего?
– Ага, теперь понятно, почему вы здесь. А зря, могло бы быть хуже, если бы применила. С вами как раз бы получилась вооруженная банда, а так просто преступник-одиночка. Кстати, а главным бы мафиози, знаете, кто бы тогда был, как по-вашему?
– Кто? – в один голос спросили мужчины.
– Так вы бы и были, Алексей Иванович, учитывая занимаемое вами положение и вес в обществе.
Алексей Иванович нахмурил брови.
– Пусть бы и признали главным, важно, чтоб у тебя, Эльвирочка, было все хорошо. И, пожалуйста, отдай его мне, всем будет спокойно.
Она передала ему пистолет.
– Надеюсь, не применяла его?
Эльвира, смеясь, сделала так же, как Жан, рукой и громко произнесла:
– Да так, пах, пах, и двоих вынесли.
– Да ты что? Господь с тобой, – перекрестился Алексей Иванович.
– Да это Эльвира Николаевна шутит, – успокоил его Марк Семенович, – правда ведь, Эльвира Николаевна? Ведь вас провожал сам генеральный директор! Раз он вам ручку целовал, значит, все в порядке.
– Все-то вы знаете, Марк Семенович, я же говорю, с вами неинтересно. И не беспокойтесь вы, все в порядке, человек оказался порядочнее, чем я о нем думала, даже стыдно за себя. Но вообще, я что-то проголодалась, с утра ведь мы ничего не ели, давайте перекусим где-нибудь.
– Это можно, за углом будет кафешка.
Они остановились возле кафе, сели за столик.
– А как у вас дела, Марк Семенович?
– Все выяснили. Действительно, фильм смотрел только помощник. И что он уже докладывал президенту, можно лишь предполагать. Одно ясно – накрутил он его сильно.
– Вот видите, и обозначилась задача, а то я не знала, с какого бока к ней подойти. Теперь ясно – надо показать этот фильм или хотя бы интервью Алексея Ивановича самому президенту.
