Дома прибиралась в столе, нашла запись недоигранной партии в шахматы с Даниилом. ещё в апреле играли, тренировались «по всем правилам». И сразу вспомнила его, — он тогда был молчаливый, серьёзный и грустный…
Последние строчки в этой тетради. Она для меня заветная.
Я, наверное, действительно повзрослела за это время.
Сейчас, милая, пойдешь в сейф. В темноте, одна, под замком за толстенной стальной стеной… Бедная!
Что-то будет в пятой?..
СЛЕДЫ ВЕДУТ НА ВОСТОК
Уже около часа Иван слонялся по саду возле отцовского кабинета.
Парнишка ждал Ярослава, своего племянника. Было немножко удивительно, что отец разговаривает со своим внуком в это время. Обычно до обеда Юрий Игоревич занимался только работой.
Кабинет у него был просторный и светлый. Два стола — письменный и лабораторный — стояли у прозрачной пластмассовой стены, обращенной в сад. Вдоль других стен выстроились стеллажи с повседневно необходимой справочной литературой, картотекой и фонограммами. Дед не любил работать в служебном помещении, он работал дома.
Когда Ярослав зашел в кабинет, Юрий Игоревич, прохаживаясь, диктовал самописцу какую-то статью. Записывались оба варианта — звуковой и печатный. Сделав предостерегающий жест: «подожди, не мешай», — старик произнес ещё несколько коротких отточенных фраз, затем выключил механизм.
— Ну, здравствуй, архивариус, — повернулся он к внуку. — Как дела?
— Не очень…
Юрий Игоревич ещё прошелся по комнате, глянул на Ярослава из-под густых седеющих бровей:
— Никаких следов?
— Кое-какие есть.
— Ну, рассказывай. Лациса вконец измучили?
Лациса? Ну, скорей он сам кого-нибудь измучит, этот упрямый и дотошный старикан. Находку и заботы ребят хранитель архива принял близко к сердцу — как свои. Он тоже прочёл тетради дневника и тоже загорелся мыслью отыскать дальнейшие следы этих двух молодых людей из прошлого века.
Поиски, однако, были безрезультатными. Ни в основном фонде, ни во вспомогательных больше не нашлось никаких документов, которые касались бы Инги Холмовой или Даниила Седых. Правда, Лацису удалось найти кое-что иным путём. В старом библиографическом каталоге оп обнаружил упоминание трудов Д.П. Седых по океанографии. Это было издание 1987 года.
— Так и написано: «Д.П.»? — обрадовался Ярослав. — Даниил Павлович?
— «Д.П.», — кивнул Лацис. — Профессор Д.П. Седых.
— А Инга Холмова… В том каталоге…
— …о ней, разумеется, ничего нет, — закончил за него Лацис. — И «Д.П.» может означать: Дмитрий Петрович, Денис Порфирьевич, Дормидонт Поликарпович, Пантелеевич, Пантелеймонович…
— Не может быть! — испуганно воскликнул Ярослав. Они решили обратиться в Центральное архивное управление. Ответ оттуда не был особенно утешительным, но всё же оставлял какую-то надежду. Москва рекомендовала обратиться в Дальневосточный морской архив.
— Ну и что ответили вам дальневосточники? — поинтересовался Юрий Игоревич.
— Ничего… Мы и не запрашивали.
Дед непонимающе вскинул брови.
— Я думаю лететь туда. Ты как на это посмотришь?
— Это во Владивостоке?
— Да. И ещё где-то есть филиал. Дед задумался.
— Что ж, — молвил он наконец, — отправляйся. Кстати, и наши там недалеко, может, повидаешься с ними.
— Если бы папа взял меня на глубоководную станцию!.. — Это была давняя мечта Ярослава.
Юрий Игоревич был настроен более деловито.
— Когда летишь?
— Наверное, завтра. А Рано и Анд — на Памир. Мне тоже очень хотелось туда, но архив важнее, верно?
— Смотри сам, — небрежно бросил дед; он был бы недоволен, если бы Яр отступил от задуманного.
— На Восток, уже решено, — весело сказал Ярослав: он и без слов бы понял деда.
— Ну ладно. — Юрий Игоревич задвинул самописец в стенную нишу и уселся в своё любимое кресло. — Поболтаем? Все равно заканчивать сейчас статью я не буду. Пообедаем — и я повезу тебя в гости. Ярослав взглянул вопросительно.
— Позднее узнаешь, — успокоил дед, — не бойся.
— Я не боюсь, — усмехнулся внук, — я ведь весь в тебя.
Они были большие друзья, эти два человека. И напрасно Иван поджидал своего племянника. Ярослав с дедом настолько увлеклись разговором, что не заметили даже, как мимо, приветственно помахав им, по садовой тропке прошла Анна Александровна.
Дед любил разговаривать с внуком. С ним он мог толковать на любую тему. Но чаще всего они рассуждали об истории человечества, и мудрая, неприметная снисходительность деда к чересчур категоричным, от незнания, высказываниям внука вполне уживалась с почти мальчишеской страстностью, с которой Юрий Игоревич мог доказывать свои полуфантастические гипотезы. В кабинет заглянула Анна Александровна. — Даже питекантропы старались обедать каждый день, — напомнила она.
Дед крякнул и смешливо почесал затылок… За обедом Иван поглядывал на отца и племянника хмуро: ему так и не удалось показать Ярославу свою коллекцию бабочек. А Юрий Игоревич, поддразнивая жену, толковал о возможностях регуляции состава земной атмосферы. Поддразнивая — потому что это было близко к предмету их постоянных споров на тему, заводить ли в доме установку для кондиционирования воздуха. Юрий Игоревич был против.
Он вообще был одним из наиболее ярых и последовательных сторонников всего естественного. Громадное наслаждение доставлял ему дом, в котором они жили, — его сухие просмоленные стены из сосны, не тронутой ни краской, ни штукатуркой, источали, казалось, все ароматы девственного леса. Тут, впрочем, Крылов не открывал Америки: недавно Высший совет гигиены и здоровья рекомендовал строительство всего жилья в стране, за исключением необходимости, вести из дерева. Накопление лесных ресурсов и полная замена дерева в промышленности искусственными материалами позволяли то, что ещё несколько десятилетий назад считалось роскошью…
— Да, Анна, — вдруг вспомнил дед, — Яр летит на Восток.
— К родителям? — живо повернулась Анна Александровна к Ярославу.
Он объяснил ей цель поездки.
— Мы не можем не искать, — сказал он. — Теперь это важно не только для Андрея — для всех нас… И ещё у нас спор… — Ярослав взглянул на бабушку смущенно. — Рано говорит; их дружба, Инги и Даниила, порвалась окончательно. Она говорит, у неё интуиция. А я не верю в это. Я считаю, юношеская дружба самая прочная.
— Ну, уж это выясняйте друг с другом, — усмехнулся дед.
И Ярослав покраснел.
Анна Александровна взглянула на внука светло и грустно.
Ярослав сказал сердито:
— А этот чудик Анд говорит: «Давайте я заложу все данные об Инге и Данииле в анализатор — он даст ответ».
