— Отца в окно увидел… Идиот. — Катя держалась за поясницу.
— Тебе плохо?
— Не то чтобы… Но сеанс рисования на сегодня придется отложить.
Сергей помог ей сесть в кресло.
— Тебе надо к моей матери сходить. Здоровая спина не должна так болеть.
— Жених, блин! Отца боится, — усмехнулась Катя.
— Да ну, забудь. Я полагаю, что он больше не явится.
— Утомил меня он, если честно. Актер. Сам себе врет…
Они не заметили, как отворилась дверь и в дом вошли Александр и Вика.
Вязников обзавелся за свою жизнь довольно богатым опытом, но вид собственной дочери, находящейся на третьем месяце беременности, у которой в ногах сидит сын хорошего соседа, привел его в замешательство.
«Ни фига себе! Пока они там что-то рисовали, я, кажется, что-то упустил», — подумал он.
— Всем привет!
Сын Огарева, ничуть не смущаясь, с искренней улыбкой ответил:
— Добрый вечер!
— Где были? — спросила Катя.
— Относили эскиз медальона в мастерскую.
— Какого медальона?
— Ну, как же, — развела руками Вика. — Медальона прабабки! Елена Александровна, так или иначе, скоро прабабкой станет!
Катя вдруг смутилась.
— Что у вас тут было-происходило? — спросил Александр, присаживаясь на стул. — Здоровье не беспокоит? Что-то ты бледная.
От объяснений Катю избавил телефонный звонок.
— Вот досада, — крякнул Вязников и пошел в прихожую за мобильным, оставленным в одежде.
Звонил Миша Полянский.
— Приезжай, — коротко сказал Полянский. — На мою контору совершили налет.
— Хорошо, скоро буду. — Александр отключился и обратился к жене: — Я сейчас к Мише. А ты на всякий случай прими меры безопасности.
— Случилось что?
— Вроде того. У Мишки проблемы.
— Я с вами, — напросился Сергей. — Вдруг пригожусь.
Александр махнул рукой в сторону выхода. Мужчины торопливо оделись и вышли за дверь.
— Как продвигается картина? — спросил Вязников у Сергея.
— Не знаю! — Огарев немного удивленно дернул плечами.
— Как не знаешь? — не понял Александр.
«Неужели ему даже не интересно, что она рисует?»
— Катя не подпускает к мольберту. Помешаешь, говорит.
«Хитро», — подумал Вязников, но вслух сказал:
— Да она просто трусит тебе ее показать.
Губы Вязникова против воли разошлись в улыбке.
Все молодые люди двигаются в любви на ощупь. С высоты возраста их недомолвки, взгляды украдкой, страхи и надежды кажутся наивными и чуть-чуть смешными.
До города они доехали, размышляя каждый о своем. Вязников тревожился за Полянского, а Сергей пытался разобраться в себе.
Миша ждал их на улице. Его контора находилась на перекрестке Невского и Фонтанки в помещении, где раньше располагалось кафе «Чижик-Пыжик». В свое время там подавали изумительного запеченного судака с картофелем. Сейчас они процветали в более просторном месте — за Домом Книги, не так давно вновь вернувшимся в особняк Зингера. Рядом с Гостиным.
Название кафешка сохранила, невзирая на то, что пресловутый Чижик-Пыжик пил водку именно на Фонтанке.
Полянский молча провел их в кабинет и плотно закрыл дверь. Комната выглядела кошмарно. Вывернутые ящики стола, разбросанные бумаги, оборванные телефонные провода. Красочная бумажная коробка «Кодекс. Комментарии» была порвана, диски разбиты на множество частей. Воображение Сергея поразила оплавленная клавиатура, как будто кто-то запекал ее в духовке. На этом фоне разбитый голографический монитор выглядел детской шалостью.
