В коридоре за дверью звучали голоса служащих. Они занимались своими делами, как ни в чем не бывало.
— Это только у тебя дизайн такой? — поинтересовался Вязников.
— Ага. Только в моем кабинете, — ответил Михаил.
— Мощно.
Полянский нервничал. Он перебрал всех клиентов, их врагов, соперников, но не находил людей, способных такое сделать. По большому счету, он даже затруднялся классифицировать проблему. Что это? Глупость? Погром? Гадость? Для чего? Вопросов было множество.
Вязников сделал круг по комнате, приглядываясь к разрушениям.
— И что, никто не слышал?
— Никто и ничего. Сигнализация не сработала. Работали ночью, видимо.
— А там что? — Сережа Огарев указал на стопку листов, оставшихся нетронутыми.
— Проект Устава. Все по-настоящему ценные бумаги у меня в сейфе, а это черновики…
— Сейф… — Вязников посмотрел на Михаила.
— В порядке.
— Совсем ничего не понимаю.
Александр поднял валяющийся стул, уселся на него, как на коня, и скрестил руки на спинке.
— Тебя хотели напугать.
— Это я понимаю, — согласился Полянский. — Как считаешь, милицию вызываем?
— Черт его знает. Есть ли смысл? Если хотели напугать, то они обязательно проявятся снова. Это, так сказать, предварительная акция. Теперь все зависит от следующих шагов… Хотя…
— Хотя лишний протокол не помешает, — закончил за него Полянский.
— Логично. Вызываем.
Диалог прервался трелью мобильного телефона.
— Да, — ответил Вязников.
— Это я, — очень медленно сказал Игорь Морозов. — Если у тебя проблемы, то отвечай односложно. Ты один?
— Нет, — ответил Александр и, спохватившись, пояснил: — Я у Мишки в конторе. Что случилось?
В трубке облегченно вздохнули.
— Слава богу! У меня сына в школе расспрашивали о тебе. Прикинь! Вероятно, перепутали, Ромка с Эриком одногодки… Мне когда ребенок описал этих «незнакомых дядек», я сначала за него испугался, а потом тебе звонить бросился.
— Эрик…
— Дома, дома. Я проверял. Они с Ромкой вместе вернулись.
— Как интересно все складывается. Игорь, у Полянского в конторе погром кто-то учинил. Полагаю, что все те же «незнакомые дядьки». У меня такое ощущение, что мы кому-то понадобились…
— Красиво, — задумчиво пробормотал Морозов. — Вы там надолго?
— Нет, сейчас утрясем формальности и домой.
— Хорошо, буду ждать.
Морозов отключился.
— Миша, вызывай ментов. Утрясай формальности. Как закончишь, собираемся у меня. — Александр помассировал виски. — Договорились?
— Это что, вопрос?
— Иванычу надо звонить…
Санкт-Петербург.
Июнь
Андрей Матвеевич Тишкин не торопясь гулял по набережной Фонтанки. Накрапывал мелкий дождичек, и мокрые деревья несмело шуршали новой листвой. Прохладный сырой воздух пробирал до костей. Лето в этом году запаздывало. Хотя, с другой стороны, радовало уже то, что не идет снег, а то, знаете ли, с северной погоды станется. Уже не молодой мужчина кутался в поношенный болоньевый плащ, но упрямо не хотел возвращаться в теплую квартиру. Он считал, что удобное, теплое жилище только отвлекает от рабочих мыслей. Любимые игрушки, телевизор с компьютером, не дадут сосредоточиться, и все благие начинания потускнеют перед ярким мерцанием монитора.
Контрастируя с погодой, серым влажным небом, нахлынули яркие воспоминания. Уже восемнадцать лет Андрей Тишкин работает с Иваном Ивановичем. У боссов и разномастных президентов такие люди называются аналитиками. У них обычно большие лысины и очки с толстыми линзами. И высокий лоб с вязанкой морщин. Тишкин же на громкие титулы не претендовал. Да и высоким лбом похвастаться не мог. Так, старичок-пенсионер, развлекающийся тем, что собирает информацию и делает выводы. А потом эти выводы продает. И Хозяин щедро платит. Большая редкость в наше время — здравые мысли.
Сзади раздался грозный рык. Зашелестели по мокрому асфальту колеса. Андрей Матвеевич не успел
