достанется только одному из сыновей.
Краем глаза я заметил, как Вениамин, потупив глаза бочком отодвинулся от Жорки. Жора тоже сделал шаг в сторону.
— Кому, спросите вы? — паПА сделал паузу и обвел глазами зал. Понятное дело, всем сразу стало интересно, кому достанется куча брюликов старого археолога и генерала в отставке, — Все мое состояние достанется тому из сыновей, чья невеста покажется мне наиболее умной, веселой и находчивой. Ну и конечно, что б все остальное было при ней. Попка там, ножки…
ПаПА глупо захихикал, заставляя меня покраснеть. Вот уж не знал, что на старости паПА сделается старым ловеласом. Да и как он может такое говорить, если прекрасно знает, что, например, у моей куколки ни ручек, ни ножек порядочных, ни тем более всего остального.
— Итак, — паПА закончил безобразничать, моментально стал серьезным, — Разрешите представить вам, уважаемые гости, моего старшего сына, которого все вы без сомнения знаете и любите, Вениамина Сергеева.
Все похлопали, поглазели на Вениамина Сергеева, который, сверкая улыбкой, раскланивался во все стороны. Радуется, старший мой. А чего не радоваться? По всем параметрам наилучший претендент на наследство.
— … Старшего сына и его невесту!!!
Большой оркестр сыграл несколько аккордов из известного шлягера «Я прилетела из созвездия Сеновала, тормозила задними дюзами»
Вениамин, опомнившись, рванул к дверям, которые уже распахивались и пропускали первую виновницу сегодняшнего сабантуйчика. Несравненную… а как ее звать-то? Брешь в системе разведки. О своих противниках нужно знать все. Или хотя бы самый минимум.
— Владелица крупнейших в созвездии Ложкаря заводов, а также владелица средств массовой Галактической информации, а также небольшого, но современного космического флота, хозяйка корпорации «ФАЗ А» гражданка Коко!
— Буржуйка недобитая, — непонятно для меня выразился Кузьмич и снова сплюнул. На сей раз более удачно.
Коко, она же владелица всего вышеперечисленного — на фига ей еще и состояние паПА? — кротко поджав ручки, плыла между длинных, накрытых снедью столов прямиком к трибуне с паПА, отвешивая по сторонам мелкие кивки. Мне даже показалось, что они слишком мелкие. И снисходительные. Даже пренебрежительные. И… А может, я завидую Вениамину? Потому что Коко была очень даже ничего. По сравнению с некоторыми, конечно.
Пурпурное платье от мраморных плит до самой нижней челюсти скрывали то, что должны были скрывать. Пышную рыжую шевелюру увенчивала здоровенная шляпа, обтыканная перьями всех цветов радуги. Под шляпой сплошная темень. И не видно, красива Коко, или только придуряется. Ведь не это главное. Главное осанка. Главное походка. Главное манеры. А этого у нее не отнять.
Коко подплыла к паПА и под звуки старинной польки проделала несколько приветственных «па» отдавая таким образом дань уважения отцу жениха.
ПаПА попытался обнять невесту старшего сына, но его попытка была пресечена шипением из-под шляпы. ПаПА больше не стал пытаться обнять невесту старшего брата.
Музыка и восторженные аплодисменты собравшихся на просмотр гостей стихли. ПаПА, как и положено, поблагодарил невесту за преподнесенные ранее подарки, еще раз отметил красоту, силу воли и жажду жизни, и отправил Коко вместе с гордым Вениамином на отведенные им места. Там их уже поджидала голографирующая братия, куча голокамер и голофонов. Завтра Венька и Коко могут проснуться знаменитостями.
А гости уже были готовы принять вторую претендентку на фамильное состояние славной фамилии. Тем более, что время поджимало и на столах стыла закуска.
— Представляю вам, уважаемые гости, сына среднего, — возвестил паПА, сделав театральный жест рукой в сторону Георгия, — Георгий Сергеев.
Жорка строевым шагом подошел к трибуне, зачем-то пожал паПА руку и направился прямиком к дверям, откуда должна была показаться его нареченная. ПаПА поспешил ее представить, благо представлять было что.
— И его невеста, прилетевшая к нам из района дальних Пошехонских Псов. Верховная наследница королевства и всей планеты Снурк распрекраснейшая Джу Р Р Бенс!!!
Очевидно, что Джу Р Р Бенс так торопилась на встречу со своим будущим мужем и тестем, что даже не смогла дождаться, когда перед ней откроются двери. Потому как эти самые двери с грохотом сорвались с петель и, подняв совсем немного пыли — дворецкие все-таки каждый день полы драят — рухнули на те самые полы, которые каждый день драят дворецкие.
Вид Джу (это я так ее для краткости) был великолепен. Она сверкала, словно золотой слиток после плавки. Всеми частями тела. Только одни глаза, цвета болотной жижи, неблагоприятно выделялись на всем этом сверкающем великолепии. Впрочем, это мало кто заметил.
Джу со всех сторон окружало штук двадцать погрузочных Бемби, которые, завывая от перегрузок, выдерживали тело Джу в состоянии вертикального равновесия. А заодно и помогали ей передвигать конечности.
Жорка, кстати, постарался на славу. Жмот жмотом, а средства на покраску выделил. Да и маслица не пожалел? Вон какие здоровенные пятна за ней остаются. Наверно по самую шею залил. Интересно, какой марки. Синтетику или простое?
Джу, с помощью дворецких, наконец, добралась до паПА и попыталась, скорее всего, по совету Жорки, пожать ему руку. А так как паПА умело укорачивался от такой, весьма сомнительной радости, то ей это не удавалось на протяжении десяти минут. Потом всем все надоело и Жора, отдавая соответствующие распоряжение дурно чадящим дворецким, повел Джу на свои места, специально усиленные местными техниками ради такого дела титановыми вставками.
Естественно, что паПА также не забыл упомянуть о подарках, о достоинствах и о жажде к жизни будущей жены среднего сына. Я этот момент пропустил, потому, что с ужасом ожидал час своего позора.
Если куколка не обманет и все же припрется, то в светских кругах произойдет такой переполох, что трудно даже представить. Я не говорю об акциях паПА, бог с ними, с акциями. Я говорю об имидже. Брюлики в нашей жизни ничто, а вот имидж… Тем более что я давно заприметил Министра Культуры содружества, который расположился на самых удобных местах со всем своим семейством.
ПаПА налил в стакан водички, долго пил, бросая на меня вопросительные взгляды. Я неопределенно пожимал плечами и тяжело вздыхал. Когда в стакане пить стало нечего, паПА медленно поставил его на трибуну, протер рукавом, посмотрел на свет, заглянул на донышко, постучал по донышку, подышал в него, понюхал из него и, устав издеваться над стаканом, вмиг постарев лет на сто одиннадцать, упавшим голосом возвестил:
— Граждане и гражданки! Мой младший сын Константин Сергеев. Прошу любить и жаловать.
Вряд ли в этой разномастной толпе имелись гости, которые не слышали бы об извечном позоре нашей семьи. То есть обо мне. Уродство в наше время штука довольно редкая. Редкая голозетенка не поместила в свое время на своих страницах голографию с моим портретом. Да и головидение старательно осветило тему с живым уродом из Полярного мегаполиса. Я еще на той рекламе «Минздрав предупреждал» заработал свои первые брюлики.
Так что все гости были готовы.
И даже не повернули в мою сторону головы. И даже не похлопали. Нет, кое-кто все же похлопал. Кузьмич, радостно завопил: — «Виват! Сергеев!», — и вдарил пару раз крыльями. Но быстро стих.
ПаПА крякнул, но продолжил:
— Третья претендентка на фамильное наследство принцесса Дьявольских Дыр Ляпушка.
Я посмотрел на паПА. С каких пор моя уродина превратилась в принцессу? Тем более, Дьявольских Дыр. И тем более, откуда паПА известно, как ее зовут? Вроде бы я не сообщал.
Но паПА, только развел руками. Мол, не дурой же ее называть. Все должно быть честь по чести.
Все присутствующие устремили взоры свои на двери, откуда по их представлениям должна была
