поприсутствовать. Никогда не видел, как за пару часов молодая красивая баба превращается в безумную старуху? У медицины сейчас огромные возможности. У медицины и моих мальчиков.
— Пошел ты… — я сжал кулак.
— Сейчас сам туда пойдешь, — глаза Ягара налились кровью.
Он надавил на кнопку сбоку стола. Вошел молодой человек. Он смотрел из-под опущенных пушистых ресниц.
— Я собираюсь наказать этого юношу, — Ягар улыбнулся, и меня чуть не вытошнило от этой улыбки. — Разомнись с ним и возвращайся. Будет еще работа.
Молодой человек чуть заметно улыбнулся.
— Ничего у вас не выйдет, — ответил я. — Можете не пытаться.
— Попытаемся, — щеки Ягара задрожали от смеха, — попытаемся… Убирайтесь отсюда, оба. Мне надо обход начинать.
Я подумал, что в ближайшее время на самом деле совершу что-то дикое, что не лезет ни в какие рамки.
Мы стали спускаться по черной лестнице. Я знал, куда ведет эта лестница, только на втором пролете молодой человек приказал мне остановиться, стать к стене и поднять руки за голову.
— Шеф велел дать тебе урок. Так вот, ставишь к стене…
Не договорив, он с оттяжкой ударил меня по почкам. От боли я согнулся пополам, а когда муть в глазах рассеялась, я с некоторым удивлением обнаружил, что в ухо мне упирается дуло пистолета.
— Вот — верное средство для таких резвых, — он потыкал в меня пистолетом. — Больно было?
Пришлось удовлетворить его любопытство.
— Становись на место, — потребовал юноша, — повторим урок, пока не заучишь. А потом я приведу к Ягару девчонку.
Я неуклюже стал поворачиваться к стене, еще корчась от боли. Он решил переложить оружие в другую руку, так как занятие проводил с правой.
Медлить было нельзя. Я делаю резкое движение, достаточно неожиданное для противника, и выбитый пистолет, описав дугу, падает на пол. Не даю ему опомниться. Схватив за отвороты куртки, резко притягиваю к себе, и нежное лицо этого подонка наталкивается во встречном движении на мой лоб, достаточно твердый, смею заметить.
Учить всегда легче, чем учиться.
Я проверяю содержимое его карманов, не упускаю случая переложить к себе связку ключей. В этом учреждении слишком много замков, чтобы упускать такую ценную находку. В какой-то момент он приходит в себя и делает недвусмысленную попытку встать. Правда, неудачно, так как, наткнувшись на мой кулак снова предается грезам.
Я поднимаю пистолет и пускаюсь в обратный путь.
Добрый доктор явно не ждет меня так скоро…
В первый момент он смотрит побелевшими глазами и пытается открыть ящик стола. Но я опередил его желание и, протянув отобранный пистолет, сказал:
— Ваш помощник очень неуклюжий. Потерял такую полезную штуковину.
Ягар недоверчиво берет у меня из рук оружие, а я добавляю:
— Мало того. Он принялся его искать и по неосторожности стукнулся обо что-то головой. Думаю, надо кого-нибудь послать с банкой йода на черную лестницу, а то он подцепит столбняк.
— Я не люблю, когда бьют моих людей, — Ягар взял уже себя в руки и смотрит холодно. — Конечно, то, что ты не попытался удрать, говорит в твою пользу. Но другой твой поступок не должен остаться безнаказанным.
— Лучше подберите себе помощников половчее. Не вечно же им держаться за вашу юбку… простите, халат. Отдайте их в детский сад, может, там их научат постоять за себя. Я лично всегда был против домашнего воспитания.
— У меня не так много помощников, — добрый доктор горестно качает головой, — одному ты пробил голову в подъезде, другому сломал челюсть на вокзале, третьему, судя по всему, несколько минут назад. Скоро наша клиника будет напоминать полевой госпиталь. От тебя один вред, — он поворачивает пушку так, чтобы ствол смотрел мне в грудь, — а пользы никакой.
— Отправьте меня к Юле, — предлагаю, — я привезу деньги.
— Как ты это сделаешь? — спрашивает Ягар.
— Тут уж мое дело… Моя ставка против вашей, — я показываю глазами на наведенный пистолет.
— Ну, не только… — он улыбается и бросает оружие в ящик стола. — Не забывай, что судьба твоей подружки еще не решена.
— Я помню об этом, — ответил я спокойно, и это была чистая правда.
Дальше беседа наша прерывается, потому что на пороге, покачиваясь, появляется молодой человек. Одна сторона лица у него заплыла и из носа течет крова. Ягар, кажется, не обращает на это внимания, только приказывает ему:
— Срочно позови ребят.
Через несколько минут он привел боксера и кожаную куртку. Только тогда добрый доктор взглянул на своего помощника.
— Умой рожу, — посоветовал ему, — весь пол загадишь.
Юноша ушел на манер побитой собаки.
— Не в таком же виде мне ехать, — я провел ладонью но хлопчатобумажной пижаме.
— Тебе вернут вещи, — Ягар махнул рукой, а потом обратился к пришедшим, — возьмите машину. Наш друг, — он посмотрел в мою сторону, — должен будет прокрутить одно дело. Если начнет темнить, действуйте по обстановке.
— Только пусть мне не мешают, — сказал я, — а то все провалится.
— Не мешайте ему, — он кивнул, — но глаз не спускайте. Если он убежит, то это будет первый пациент, сбежавший отсюда.
— Я могу поговорить с Ритой? Наедине?
— Что? — глаза его стали подозрительными. — Зачем?
— Это часть моего плана.
— Да?.. Ладно, — он махнул рукой. — Раз уж я на тебя поставил. Проводи, — он кивнул боксеру.
Мы спустились этажом ниже, где были кабинеты врачей. Боксер открыл один из них, пустой, маленький, с решеткой на окне. Пропустил меня вперед, запер дверь снаружи и ушел. Я сел на жесткий топчан и стал ждать. Через некоторое время услышал шаги, дверь отворилась.
— Поторопись. — Боксер посторонился, и в комнату вошла Рита. Он снова закрыл дверь, ключ повернулся в замке.
— В общем, я хотел тебя видеть… — начал я. — Мне за тебя страшно.
— Мне тоже страшно, — сказала Рита тихо и села рядом со мной на топчан. Она вложила теплую ладонь мне в руку и переплела пальцы.
— Как нас сюда доставили?
— Ты был весь в крови, я боялась за тебя и больше не сопротивлялась. Нас привезли в санитарной машине.
— Эти подонки за все ответят.
Она промолчала и с силой сжала пальцы. Я ждал, когда она снова заговорит. Потом предложил сигарету:
— Только не сломай, — попросил я, — у меня их мало.
— Зря ты надеешься, что сможешь справиться с Ягаром, — вдруг сказала она. — Зря думаешь, что его времена прошли. Я кое-что знаю, мне директор рассказывал… Раньше, сам знаешь, сюда направляли политически неблагонадежных. Теперь многие из них как раз и определяют политику. Его письменный стол, — она махнула рукой — хранит много такого, о чем им не хотелось бы вспоминать. Кто-то сломался от
