здешнего «лечения», — Рита усмехнулась, — рассказал то, что теперь посчитают за предательство, а тогда — за сотрудничество с органами. Других, кто не сломался, насильно приучали к наркотикам. Такими людьми становилось легко управлять. Сам понимаешь, с иглы так просто не слезешь. И никому не расскажешь, что ты наркоман, пусть даже против своей воли. Ягар до сих пор снабжает их наркотиками… И они сделают все, что он потребует. Нам не вырваться отсюда.
— Если бы я знал, где эти чертовы деньги, у нас появился бы шанс. Я сумею поторговаться.
— Если бы я знала… — Рита покачала головой. — Я бы сама могла выбраться. И вытащить тебя, — добавила она.
— Ладно, выберемся, придумаю что-нибудь.
Я вообще мастер раздавать обещания.
По коридору прогромыхали шаги, и кто-то торопливо стал отпирать дверь.
— Ну, хватит, — заорал боксер с порога. — Ягар скандал, чтобы вы кончали трепаться.
— Ему же все слышно, дурень, — добавил он уже у коридоре. — Здесь всюду микрофоны понатыканы.
Мы с боксером забрались в салон пикапа «скорой помощи», а мужик в кожаной куртке сел за руль.
— Куда ехать? — кожаная куртка приоткрыл окошко в переборке, отделявшей кабину.
— Первый адрес — исполком, или как там он теперь называется.
Боксер заколебался.
— Мы не попадем в ловушку? — спросил он у своего напарника.
— Хозяин велел не мешать, это его игра, — отозвался тот. — Пусть попробует надуть, — он снял одну руку с руля и похлопал себя по карману, — получит свинцовую затычку. Мне терять нечего мои пальчики по нескольким делам проходят.
— Слышь, — боксер обратился ко мне — кореш от легавых в дурдоме маринуется, на нем мокрое висит. Не вздумай его обмануть, он у нас самый авторитетный.
— А что, — хмыкнул тот, — не срок мотать, прокантуюсь пару лет тихо, там все спишут в недознанку. С Ягаром надежно — паспортов не спрашивают, кормят, как в санатории. Я с ним отношения портить не стану.
— А ты? — спросил я боксера — тоже в бегах?
— Не-а, — тот мотнул головой, — я путем, как порядочный. В ресторане с девчонкой сидел, я тогда областные соревнования выиграл, там трое жлобов на меня залупились. Ну я и отоварил, как на ринге. А один возьми да и не вынырни. Дело завели, срок могли повесить, но тренер отмазал. Вот и определили, что у меня от частых спортивных травм эта, как ее…
— Извилины выпрямились, — подсказал водитель.
— Ну да вроде того, — он засмеялся добродушно.
— Все, приехали, — машина остановилась на углу, перед въездом на площадь, — ближе не стоит, — добавил водитель.
— Ладно, парни, ждите здесь. Можете расслабиться, осложнений пока не будет.
— Я пойду с тобой, — сказал боксер. — Хозяин велел не спускать глаз.
— Он велел не мешать мне.
— А я и не буду. Я за тобой издали наблюдать стану.
— Хорошо, — согласился я и подумал, что присутствие боксера вписывается в схему, которую я придумал.
На входе я узнал, на каком этаже находится кабинет Копылова. Боксер сразу прошел вперед и остановился возле лифта.
Вместе мы поднялись наверх. В конце коридора было что-то вроде приемной, где за столом восседала светловолосая хорошенькая девушка. Вокруг нее толпились люди. Я выразительно посмотрел на боксера, и он отошел в сторону, спрятался за спинами. Я протолкался к столу и поздоровался.
— Неужели не понятно, — сказала красотка вместо приветствия, — Вадим Андреевич будет через сорок минут. Все ждут, и вы ждите. Его наверх вызвали.
— Мне хотелось бы поговорить с господином Копыловым, — я невольно стал рассматривать ее загорелые коленки, — не знаете, он на месте?
— Последняя дверь направо, — она поймала мой взгляд и одернула юбку.
Зрелище, видимо, предназначалось не мне.
Боксер за мной не пошел, а остался в приемной, среди толчеи. Но я понимал, что он пристально следит за всеми моими передвижениями.
Я вошел без стука. Копылов сидел в кабинете за огромным столом. На столе стояло только два телефонных аппарата.
— Это еще что?! — он ошарашено уставился на меня. — Как вы посмели явиться… Мы же обо всем договорились…
— Ну, теперь я пришел ради вашей же пользы.
— Уж не собираетесь ли мне в чем-то помочь, — он ядовито усмехнулся.
— Что касается помощи, то она стоит наискосок, через площадь. Я имею в виду машину «скорой помощи». Можешь взглянуть, из окна видно.
— При чем здесь машина? — не понял он.
— Тогда слушай, у меня мало времени… — и я коротко рассказал, какими методами добрый доктор хочет найти украденные деньги.
— Но мне какое до этого дело? — он всплеснул руками.
— Как, какое? Ведь деньги у твоей подружки, Юли.
— Ты что. думаешь, она директора убила? Да ты на нее посмотри: силенок не хватит здорового мужика задушить, ее же соплей перешибить можно. Юлька с директором просто бы не справилась.
— Отчего же? Могло так случиться, что директор и не сопротивлялся. С недавних пор я замечаю, что у нашей рыжей подружки нездоровое влечение подмешивать в напитки разные медицинские препараты.
— Директор не пил, — Копылов хмыкнул, — тем более с Юлькой. Он вообще вел здоровый образ жизни, думал до ста лет дожить, идиот. Даже какие-то витамины принимал.
— В таблетках?
— Что? — он изумленно уставился на меня. — Откуда я знаю? Нет, кажется, в задницу колол. Юлька ему еще одноразовые шприцы в больнице доставала. Как будто он их купить не мог, жмотяра.
— А кто ему колол? Самому, вроде как, не с руки.
— Понятия не имею. Но не Юлька, точно. Я бы знал.
— Но она ведь медсестра? И в охотничьем домике тому мужику инъекции делала тоже она.
— Хватит меня этим домиком попрекать, — вспылил он. — Это была… ошибка молодости, можно сказать.
— Неужели? — я рассмеялся.
— Да, — ответил он твердо. — Станки на комбинате все поломанные, а стране нужна бумага… — он заметил, что я продолжаю смеяться и осекся. После паузы заговорил снова. — Понимаешь, эти деньги, которые выделили, чтобы все следы аварии скрыть, директор решил пустить на закупку оборудования. Ну, по бумагам получалось, что всю землю вывезли, а станки у нас старые. На самом деле все было наоборот. Кому от этого хуже стало? А этот из Москвы приехал, все раскопал… Никто же не знал, что у него сердце хреновое, не выдержит. Несчастный случай…
— Ага, несчастный, — я покачал головой. — Не знаю только, с ним ли одним? Тут со всеми вами, по- моему, несчастный случай. Включая директора, хотя последнему уже все равно.
— Но… — Копылов помолчал, катая по полированной поверхности стола карандаш, — если я тебе скажу, где Юля, до нее доберется толстяк. И тогда… я ее больше не увижу… — все слова давались ему с трудом.
— Тебя это волнует?
