Они вышли на крыльцо. Зоя обняла Сергея за плечи, потерлась о плечо и неожиданно сказала:
— Сергей, я приехала попрощаться.
Сергей еле удержался, чтобы не переспросить. Зоя не любит глупых вопросов.
— Далеко уезжаешь?
— В Париж.
Вот так, запросто.
— А денег у тебя хватит? — Сергей подумал, что у него самого наличности немного и спонсировать Зою он не сможет.
— Хватит. Я уже давно хотела, оформляла документы… Так что деньги у меня есть.
— Надолго?
Вроде и расстались с ней, а все равно сердце щемит…
— Посмотрю, — Зоя тряхнула волосами, — Погуляю по бульварам, по набережным, поживу в мансардах на Монмартре… Ты жалеешь?
— Немного. Ты хорошая… друг.
— Ты тоже… хороший…
Лицо Зои оказалось близко-близко, губы обожгли губы, язычок — шалунья — объятья…
— Доброе утро.
Зоя и Сергей отпрянули как застигнутые любовники. В калитке стояли Катя, Слава, сзади виднелась шляпа Виктора Алексеевича.
— Интересно, — громко произнесла в пространство Катя, — Что я здесь делаю?
Она резко развернулась — взметнулась юбка, короче, чем на ней была в прошлый раз — и скрылась за забором.
«Беги за ней, придурок…» — шепнула пришедшая мысль. Сергей стоял. Необычная ситуация, сначала не сообразить, что делать, а потом уже поздно…
— Знаешь, Сережа, — опустила глаза Зоя, — Я, наверное, пойду… Извини…
Последнее слово она прошептала чуть слышно.
Затарахтел мотоцикл, Зоя выехала со двора. В воздухе повисло облако синего дыма.
— Сергей… — прошипел Слава, проходя мимо остолбеневшего парня в мастерскую.
Виктор Алексеевич промолчал, но его взгляд был достаточно красноречив.
— А что случилось-то? — недоуменно проводил их взглядом Кирилл.
— Ничего, — вздохнул Сергей, — Просто твой начальник — недоумок…
Может быть оттого, что все мысли Сергея были заняты Катей — он мысленно разговаривал с ней, пытаясь объяснить, что произошло и не находя нужных слов — может по другой причине, но с ручками у парней сегодня не получалось ничего.
На первый взгляд, все было просто: вставляешь в пишущий узел шарик, заполняешь стержень чернилами с помощью шприца с толстой иглой — Слава сообразил — и все. Ручка готова, можно писать. Если паста окажется слишком жидкой — добавить канифоли, если слишком густой — ацетона. Конечный вариант пасты, разработанный Виктором Алексеевичем состоял из метилфиолета как красителя, касторового масла, канифоли и ацетона.
Все было просто, пока не начали делать. Для начала поместили шарики в ручки и попробовали провести линию на бумаге, пока без чернил, чтобы оценить плавность вращения.
Из двадцати шариков, полученных Сергеем за целый день, подошли к ручкам только четырнадцать. Остальные наотрез отказывались вращаться в положенных гнездах, царапали и рвали бумагу.
— Ладно, ручек все равно только двенадцать, — оптимистически заявил Слава. Он по своей сути был холериком, то есть быстро вспыхивал и быстро остывал. Поэтому за Катю он на Сергея дулся недолго. С ручками его энергия пока не иссякла.
— Золотые у нас ручки получатся, с такими затратами… — Сергей наоборот погружался в глубины пессимизма.
— Ничего. Нам для начала нужно общую концепцию придумать, опытные образцы сделать, серийное производство всегда создается потом. Ты когда-нибудь слышал о том, чтобы идея сразу воплощалась в серийном производстве?
«Ну да, — подумал Сергей, — в фантастике такое часто случается. И не только с ручками. Видимо, поэтому она и называется — фантастика»
— Хорошо. Давай попробуем заправить чернилами…
К концу дня оба, и Слава и Сергей — Виктор Алексеевич, как дежурящий этой ночью ушел отсыпаться — были покрыты чернилами и пессимизмом.
Ничего не получалось.
Нет, заправить чернила в стержень — дело довольно простое. Хотя тоже не сразу получалось. Не зря в современном Сергею мире стержни делают прозрачными: контролировать процесс заполнения в таких стержнях гораздо удобнее, чем в медных трубках. Первый попытки закончились тем, что паста вытекла из стержня и измазала руки.
Вымывшись — три раза — ребята подобрали необходимый объем пасты и заправили стержни. Попробовали писать. Ручки оставляли ровный четкий след. Пока их держали вертикально. Стоило наклонить их так, как привыкли писать, чернильная линия тут же становилась прерывисто-пунктирной.
— Вот видишь, — Слава был доволен, как Пифагор, доказавший собственную теорему, — Что я тебе говорил?
— Давай попробуем с поршнем и пружиной. Чернила должны поступать в любом положении…
Попробовали. Все верно, чернила поступали к шарику, даже если ручку держали вверх ногами. Поступали и медленно, но верно просачивались между шариком и стенками.
Решили, что чернила слишком жидкие и добавили канифоли для вязкости. Чернила просачиваться перестали. Вообще. Ручка оставляла короткий след и переставала писать.
Слава с Сергеем попробовали поэкспериментировать с вязкостью, попеременно добавляя канифоль и ацетон, и установили, что у ручки есть два режима работы: она мажет, и она не пишет.
Тогда изобретатели решили, что вся загвоздка в упругости пружины. То есть либо она слишком слабая, чтобы продавить чернила, либо слишком жесткая и продавливает их слишком много.
С изменением упругости, единственный результат, которого добились: к двум вариантам добавился третий — если пружину взять посильнее, то она вырывает шарик, и ручка брызжет фонтаном чернил. Вязких и от этого не менее пачкающих.
Парни сидели на лавке и курили. Работа в помещении с открытой банкой ацетона и закрытыми окнами — хорошая мысль приходит последней — полезной для здоровья не является. Сергей мог поклясться, что видел светящуюся ярким зеленым светом гусеницу, пробежавшую по потолку. Да и Слава, хоть и молчал, слишком настороженно оглядывался на стоящие у стены бутыли.
Мысли Сергея опять ушли к Кате. Теперь понятно, что она к нему тоже неравнодушна, иначе так не среагировала бы. И толку от такого знания? Сергей снова попытался подобрать слова, чтобы объяснить, оправдаться… Получится ли?
— Нет, — сказал Слава, — Ничего не получится.
Сергей вздрогнул:
— В смысле?
— Я про ручки. А ты про что?
— И я… про них. Почему не получится-то?
— Потому что… Вот смотри: пружина давит на поршень, поршень — на пасту. Значит, паста находится под постоянным давлением. А жидкость под давлением всегда будет просачиваться в малейшее отверстие. Либо не будет, но тогда она не будет поступать совсем. Что у нас и происходит.
Сергей задумался. Единственная мысль, которая пришла ему в голову — на Катю давить бесполезно. С ней где сядешь, там и слезешь… Тьфу ты, да начни соображать!
— Получается, нам нужно непостоянное давление? Порциями? Выдавил часть пасты к шарику, она кончилась — выдавил еще?
