Кто?
Что делать?
– Товарищ Вышинский… Вернитесь обратно…
Что-то делать самому? Без чужой помощи? А что? Что ты можешь сделать? Забросать немцев пузырьками с чернилами? Или…
Да нет, бред.
Убить Гитлера он, Сергей, не сможет. Нет, не в силу моральных качеств. Рука бы не дрогнула, капитан Ждан и бандит Мишка тому свидетели. Не так это будет просто чисто технически.
Это ведь надо попасть в Германию, причем не зная языка, то есть сначала изучить язык…
Найти и перетащить через границу винтовку, перед этим научиться стрелять из нее. Сделать глушитель, оптический прицел…
Кстати, через границу может помочь перебраться дядя Анисим…
Выследить Гитлера, убить и не попасться…
Черт, как все сложно!
– Товарищ Вышинский, что с вами?
Сергей вернулся из планов смертоубийства.
– Я боюсь… Я боюсь, что не справлюсь…
Вацетис встал. Положил на плечо Сергея руку:
– Да… Дерьмовое нас ждет будущее… Если даже такой человек, как ты, Сергей, не верит в помощь других людей. Ты нам все расскажи. – Голос латыша стал мягким, успокаивающим. – А уж мы сообразим, что сделать. Справимся мы с твоим Гитлером, даже не сомневайся…
– Справитесь? – Голос Сергея прямо-таки скрежетал. – Справитесь?! Да вы хоть понимаете, что вас ждет?
– Как что? Война. Думаешь, мы здесь живем и не знаем, что капиталисты на нас рано или поздно нападут. Готовимся мы к войне, гото…
– Готовитесь?! – Сергей вывернулся и вперил взгляд в глаза латыша.
– А что тут за шум по ночам? – В кухню просунулось заспанное лицо незнакомого мужичка.
– Пошел вон! – рявкнули хором Сергей и Вацетис.
Дверь захлопнулась.
– Готовитесь? С полумиллионной армией и десятью танками?
– У нас их не десять…
– Двадцать? Сорок? У немцев их будут тысячи! Знаете, сколько погибнет людей? Двадцать миллионов! Двадцать! В Ленинграде от голода погибнет полмиллиона человек! От голода! В Германию будет угнано в рабство и там погибнет миллион! Счет смертям пойдет на миллионы… Да что я тебе говорю, ты же не русский, ты латыш…
– Я – не латыш! – рявкнул Вацетис. – Я – большевик!
Он залпом выпил воду из кружки.
– И все погибшие, – продолжил он более спокойным голосом, – граждане и моей страны тоже. Независимо от того, русские они, латыши или якуты. Что еще будет?
Сергей заговорил, тихо и монотонно. Он говорил, а перед его глазами стояли не комедии вроде «Мы из будущего» или «Гитлер капут». Он вспоминал некрасивые, черно-белые, мутные кадры кинохроник.
Он рассказывал о концлагерях, о лагерях смерти. О сожженных заживо, повешенных, расстрелянных. О черноформенных бестиях, спокойно уничтожавших детей и женщин, о добрых солдатах в рогатых касках, не видящих в русских людях – людей. О партизанах, о предателях с белыми повязками. О Матросове, о Зое Космодемьянской, чьи судьбы уже не казались смешными.
– Не верю, – спокойно заявил Вацетис. – Не верю. Не может такого быть.
Сергей задохнулся…
– Но девиз нашего института, – продолжил Вацетис, – «Знать, а не верить».
Он наклонился к Сергею и посмотрел ему в глаза:
– Едем. Расскажешь все, что знаешь…
– Кому? Твоему начальнику? Начальнику института фольклора? Как быстро он доберется до нужных людей?
– Зачем начальнику? Сразу товарищу Дзержинскому. А уж он поможет.
Часть третья
Москва
Альтернативка. Теперь можно на сто процентов быть уверенным – это не наша история.
Сергей стоял на Красной площади.
Нет, понятно, что выглядела она не так, как в двадцать первом веке, это никак не доказывало альтернативность истории.
Деревянный мавзолей непривычных очертаний тоже имел вполне логичное объяснение в рамках реальной истории. Ленин умер только в прошлом году, ту гранитную пирамиду, из которой его в нашем времени регулярно пытаются вытащить, за это время точно не успели бы построить. А хоронить где-то нужно.
Можно было бы объяснить даже памятник Минину и Пожарскому не на своем месте: большевики – народ своеобразный и могли по каким-то таинственным причинам таскать памятник туда-сюда по площади.
Но вот этого в мире Сергея большевики не допустили бы точно.
Что там какой-то забытый триколор на крыше дома в Пескове. В столице СССР, в центре Москвы, в двадцать пятом году, на восьмом году советской власти на шпилях башен Кремля – гнезда кровавых большевиков, между прочим, – блестели позолотой двуглавые орлы.
Будь эта история той, о которой Сергею рассказывали на уроках в школе, в газетах, по телевизору, на сайтах, короче, будь эта история нашей, орлы давно уже были бы сбиты из пушек, а тот, кто допустил такую контрреволюцию, был бы расстрелян у Кремлевской стены.
Это не наша история.
Сергей подумал, что у него уже сложилось два образа большевиков. Один, из нашего времени – безликая страшная масса, пьяные, небритые, в кожанках и с маузерами и над ними – Сталин с капающей с пальцев кровью. И второй, здешний.
Здешние большевики были конкретными людьми. Паша Поводень, Данила, Слава, товарищ Шрам, Катя, Вацетис, Витя… Может быть, они не были добрыми и гуманными людьми – Паша, Витя и Вацетис уж точно, может быть, ради мировой революции они и пошли бы по трупам… Может быть.
Но неужели идти по трупам ради денег правильнее?
– Читайте, читайте! – пробежал мимо мальчишка-газетчик. – Убит красный командир Котовский!
Сергей не обратил внимания. Он еще раз взглянул на нахально торчащих в голубом небе орлов, хмыкнул-кхехекнул и, пробежав немного, запрыгнул в проезжавший мимо трамвай.
От Кремля до Большой Садовой, где Вацетис снял для него комнату, путь неблизкий.
Солнце уже садилось, узкие переулки погружались если не в темноту, то в некоторые сумерки.
По одному из таких переулков, в синем джинсовом костюме, стуча каблуками высоких шнурованных ботинок, шел Сергей Аркадьевич Вышинский.
В одной из темных подворотен, мимо которой он проходил, качнулись и скрылись обратно во мраке две черные тени.
– Слышь, Пузырь, – прошептала одна из них, – а чего мы этого фраера пропустили?
– А ты чего пропустил?
– Да сначала хотел, а потом чего-то передумалось…
– Потому, Щупарь, что чуйка у тебя есть, только малохольный ты. Зенки его видел? Из них мокрота смотрит. Либо мосол, либо… Я таких у тех, кто с войны пришел, насмотрелся. Либо шпалер за поясом, а под землю меня не тянет, либо все равно бабки добром не отдаст. Меж двух наголо останешься, а то и на мокрый гранд перейдем. Короче, взгляд запомнил? Таких не трогаем.
Сергей с Вацетисом приехали в Москву вчера под вечер. Латыш отвел Сергея в снятую комнату на Большой Садовой, хотя тот и порывался прогуляться, и запретил выходить, пока не
